Глава I
Возвращение.
Ночь. Больница. Палата сына Виктора Романовича Кротова. Медсестра Мария еще долгое время ожидала появления Виктора и, конечно, беспокоилась о нем. По его телефонному разговору девушка поняла, что речь шла о Кристине, возлюбленной мужчины, но, судя по его реакции и всему его виду, это были недобрые вести. Задержавшись еще недолго, наутро Маша все-таки отправилась к себе домой, чтобы немного отдохнуть и выспаться, сохраняя надежду повстречать встревоженного Виктора на следующий день.
Следуя привычным маршрутом, девушка не замечала ничего нового. Москва – творение огромное, местами мрачное, где-то прекрасное и утонченное, но главное – указывающее, непременно доказывающее отдельный, уникальный путь цивилизации людей, что творили историю, отпечатанную миллионами рук в многогранной, столь разнообразной архитектуре. По этой дороге она ходила уже не один год и успела отлично запомнить не только городские пейзажи, но и лица людей, что она встречала каждый день по пути домой. И все было по-старому: все те же раздосадованные физиономии не выспавшихся людей, что идут туда, не зная, зачем и, вообще, для чего они встают по утрам. А по некоторым было видно, что им не ведомо, для чего они еще и засыпают. Но в этот раз она повстречала совсем новое лицо, на котором отчетливо читалось что-то неведомое ей. Проходя мимо старинного мужского монастыря, Мария увидела в нем пожилого мужчину, смиренно метущего двор, несмотря на то, что под влиянием осени деревья неустанно сбрасывали свои уставшие за год листья. Ему было абсолютно все равно, что деревья прямо-таки откровенно насмехались над его работой. Судя по его взгляду, ему многое было все равно. Старичок на вид лет семидесяти с абсолютно белой, длиной, «мудрой» бородой не смотрел на прохожих, но его уставший взгляд, в котором откровенно читались грусть и раскаяние, все-таки задержался на ней. Мария даже остановилась и смотрела так же на пожилого мужчину. Незнакомец прекратил свою работу и, судя по его виду, хотел что-то ей сказать. Некоторое время девушка еще словно пыталась прочитать его мысли, а после направилась к входу монастыря, чтобы уже открыто спросить, что тревожит пожилого мужчину. Но как только она направилась навстречу, старик резко отвел взгляд и направился вовнутрь. Так как женщинам запрещено входить на территорию, Мария, не смотря на усталость, еще около десяти минут стояла в ожидании, что старичок все-таки выйдет к ней, хоть у нее и не было ясности, зачем. Так и не дождавшись, девушка продолжила свой путь домой, думая, что завтра она все-таки встретит этого мужчину снова и они смогут поговорить. Ведь по своему обыкновению девушка была уверена, что ему непременно нужна помощь. Старичок же словно провинившийся и перепуганный мальчишка стоял за дверью и дрожащим голосом неразборчиво бормотал: "Родное сердце… мое родное сердце…". И по его щеке скатилась слеза.
Добравшись до своей комнаты в коммунальной квартире, Мария все никак не могла забыть пожилого мужчину, а переживания на счет Виктора и вовсе перебили весь сон. Девушка была в странном, но знакомом каждому состоянии: с одной стороны, она устала за ночь, и организм требовал сон, а с другой же, она чувствовала бодрость в сознании от навязчивых мыслей и переживаний. В итоге девушка все-таки смогла заснуть, и сон ее был крепок.
Проспав около пяти часов, Мария проснулась и сразу же приступила собираться обратно в больницу, не смотря на то, что сегодня был ее заслуженный выходной. В тот день было прохладно. Осень уже окончательно победила лето, мегаполис погрузился в серые краски, тучи затянули небо, и дул прохладный ветерок. Добравшись до места работы, Мария никого не удивила своим появлением в нерабочий день, так как все уже привыкли к ее странноватому поведению и, как многие считали, избыточной, даже навязчивой доброте. Ее коллеги в большинстве своем считали, что часто можно, и даже нужно, помогать людям, просто оставляя их в покое. К счастью для одних и несчастью для других, Мария не разделяла, как она считала, эти трусливые взгляды и считала, что ввиду современного менталитета и устоев общества помощь нужно не предлагать, а оказывать. И для этого, что вовсе не странно, нужна определенная смелость, решительность и вера как в себя, так и в свое дело.
