Делопроизводитель Янина Стиантон
В то лето сияющий белый шар в небе усиленно трудился, дабы «пропечь и подрумянить» толстый, слоеный пирог, с которым только и можно сравнить город Адрас.
Столица нашей славной Империи веками покорявшая гору Тир и ныне расположившаяся на ней с размахом победителя, поражала путешественников масштабом и красотой, а Лунное море, омывавшее город с юга, востока и запада, довершало картину, обрамляя Жемчужину Юга подобно россыпи сапфиров в дорогом украшении.
Город был прекрасен. Словно вычищенная скорлупка, сиял он белыми домиками, дворцами и площадями, тысячами лестниц, арок, мостов, манил прохладой парков, уютом сквериков и террас. А венчал все это великолепие огромный белый замок, словно сошедший со страниц детской сказки – резиденция Императора, построенная почти четыре века назад.
Однако, самый жаркий летний месяц – травис тяжко давался даже нашему чудесному городу. Камень мостовых нагревался так, что на нем впору было печь пироги, горячий воздух дрожал, делая мир зыбким и расплывчатым. Улицы вымерли: люди, составляющие основную массу населения или сидели по домам с мокрыми повязками на головах или сбежали с семьями от нестерпимого жара к морю, а те, кто мог, держались поближе к магам.
Путь от дома до работы в такую жару был не из легких, к тому же изрядной помехой оказалась длинная форменная юбка. Мешала и груда папок, прихваченных из дома, и завершающий штрих – сотни ступеней. Вкупе все это лишало надежды добраться живой и не поджариться.
Но, будучи человеком упертым и ответственным, я доплелась, а, точнее, сделав последний рывок, ворвалась в здание Мэрии на полном ходу. Пришлось развить приличную скорость, чтобы побыстрее пересечь залитую солнцем площадь Вознесения, на коей и красовался наш казенный дом – здание длиною в целый квартал. И хоть украшений оно было лишено, пышность дворцу придавал облицовывавший его белый мрамор, ослеплявший в такую погоду своим блеском, похлеще снега в горах.
Мой приход не остался незамеченным: затормозить вовремя, да еще с такой ношей, я не успела и сбила с ног курьера. Бедняга с круглыми глазами выполз из мавзолея, сотворенного моими папками, и, даже не удосужившись помочь виновнику инцидента, быстренько ретировался. Я же, пробубнив себе под нос традиционную фразу всех столичных (да и не только) старушек о некультурных молодых людях и подобрав с пола бумаги, направилась в свой кабинет, кивнув стражу-учетчику при входе, тот вместо приветствия с выражением страдания на лице промокнул огромный лоб салфеткой и жалобно закатил глаза.
Золоченая табличка над его моей дверью гласила: «Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель». На древнем общем языке мое имя означает «живая». Забавно, если учитывать, что моя профессия связана с выдачей сертификатов на имущество почивших граждан – служащих Дворца и жителей города Адраса. Надо заметить, что знакомые частенько подтрунивали над этим, на их взгляд, забавным «каламбуром».
Сгрузив папки на стол (а там уже высилась приличных размеров стопка), я поспешила открыть окна. Духота стояла страшная. Места писарей пустовали: я отпустила девушек на отдых еще вчера, отправив записки. Один день перед выходными ничего не изменит с учетом полного отсутствия посетителей. Зато у меня есть время спокойно разобрать то, что «наворотил» Кисанодар, пока я была в отпуске. Дела после него пребывали в жутком хаосе, молодой мужчина, к сожалению, не страдал склонностью к порядку, что, кстати, большой минус в его профессии.
