13 января. Вторник. 23.45
У оперативного дежурного районного управления внутренних дел непривычно шумно: галдят все. А этих «всех» набилось в комнатенке ни много ни мало, а целая дюжина мужиков – практически, три оперативно-следственных бригады. Многовато, если по правде говорить. Реденько такое спокойное дежурство выпадает.
Чем же вызван весь шум-гам? Скорее всего, временным простоем. Вот уже почти два с четвертью часа – ни одного серьезного вызова, ни единого сколько-нибудь приличного происшествия. Звонки, понятно, есть, но какие? Так себе!
Скажем, недавно звонила старушка. Уверяла, что зять со свету ее, бедную, сживает; ну, прямо-таки проходу ей не дает; всякую минуту куском хлеба попрекает; грозится ее любимую иконку Николая Чудотворца выкинуть в помойное ведро. Если эту угрозу зятёк исполнит, заявила она, то ее инфаркт хватит.
Помощник оперативного дежурного лейтенант Скворцов, выслушав бабулю, записал в журнал регистрации, пообещав, что не позднее завтрашнего дня направит их участкового: он, мол, пристращает зятька чуть-чуть.
Услышав об этом, старушка на том конце провода заохала-запричитала: «Зачем, сынок? Бог с тобой… Не надо участкового!» А лейтенант ей резонно отвечает: «Сигнал был? Был! Полагается реагировать. А как же иначе? Порядок есть порядок». Старушка и вовсе расстроилась: я, говорит, сдуру позвонила. А зятек? Знамо дело, шумнул малую толику на нее, старую. Бывает… Что же это за зять, коли все молчком? И совсем-то без ругани… А так он у нее молодец. В руках-то все горит, мастеровитый то есть.
Или вот еще. Позвонила молодая женщина. Если судить по голосу. Не знают ли в полиции, спрашивает она, где ее муж в данный момент находится? Собирались, говорит, к приятелям пойти. Ну, чтобы Новый год встретить: по-старому. А его, проклятого, как не было, так и нет. Ждала-ждала – да вот и решила позвонить по 02. А вдруг (ненароком) в каталажку угодил?
Тот же Скворцов проверил по регистрации и стал успокаивать женщину: «Не стоит так волноваться. Скорее всего, застрял у кого-нибудь. Надо ждать, гражданочка, очень ждать. И тогда муженек вскорости непременно объявится. Ну, если все же не придет, то тогда уж пожалуйте к нам, с заявленьицем. Станем сообща искать пропажу».
– А дыму-то, дыму…
Это вошел в комнату подполковник Фомин, с недавней поры заместитель начальника управления. Глянешь на него, и боязно становится: крепкий мужик! Сила из него так и прет, так и прет. Он без малого два десятка лет отбарабанил старшим опером в областной «уголовке». Недавно отличился: за раз со своими парнями взял не одного и даже не пятерых уголовников, а за сотню. Почти в полном составе всю «центральную» группировку. Вот (вроде бы как) повысили в должности. Сегодня он дежурит от руководства. Так положено. На всякий пожарный. Мало ли что… На тот случай, если придется ответственное решение по горячим следам принимать.
Со своего табурета (невероятно обшарпанного) тотчас же вскочил сержант Семенцов, водитель одной из дежурных машин.
– Присаживайтесь, господин подполковник!
Семенцов знает, что обращение «господин» – не по уставу. Однако он также знает, что Фомин терпеть не может служебное обращение «товарищ». Семенцов в душе с подполковником согласен, так как понимает, что генерал сержанту, к примеру, никак не может быть товарищем.
