Крутые Берега

Волга в этом месте сворачивала с юга на восток, и в трёх километрах от поворота в неё впадала речка Калиновка. Плотина выше по течению Волги подняла уровень воды в реках, и деревню Калиновку с берегов распухшей речки перенесли на крутой волжский берег.

В конце 90-х годов 20 века на берегах пополневшей речки Калиновки появились эллинги, по сути гаражи, но для катеров и моторных лодок, к ним прирезали участки, и образовалось Садовое Некоммерческое Товарищество «Машиностроитель». Единственное, кого там не было, так это машиностроителей. Землю у водохранилища выдали какому-то военному заводу, завод ликвидировали, а Товарищество осталось. И населяли его не то, что люди богатые, но обеспеченные: врачи, музыканты, спортсмены, прокуроры, адвокаты, начальники отделений милиции, а затем полиции и прочие бизнесмены, то есть люди, зарабатывающие деньги своим трудом или положением.

А напротив «Машиностроителя» на крутых берегах Волги к северу от деревни Ко́зино возник коттеджный посёлок «Крутые Берега».

За территорией посёлка «Крутые Берега», но тоже на берегу Волги, появился гостиничный комплекс «Ривер Клаб» с прокатом катеров и яхт и собственно клуб с танцплощадкой, баром и рестораном, без казино, но игральные автоматы были в самом начале, потом их убрали.

В местном отделении полиции, расположенном в деревне Козино, все четыре населённых пункта особых беспокойств не вызывали. В Товариществе и посёлке жили люди состоятельные и состоявшиеся, сор из избы не выносили, сами разбирались со всеми делами, своих в обиду не давали.

Жители деревень Калиновка и Козино работали в соседнем городке, почти не беспокоя полицию. Зимой жизнь в округе замирала и оживлялась только летом.

И вот летом с шестого на седьмое июля случилось чрезвычайное происшествие: утонули два молодых человека: Эдуард Быковский, сын Леонида Семёновича Быковского, районного прокурора, и Илья Машевский, сын Льва Ильича Машевского, очень известного в Москве хирурга-косметолога.

Посередине между Калиновкой и Волгой протекала в лесу небольшая речка Солоха. Через неё проходила дорога от посёлка «Крутые Берега» до товарищества «Машиностроитель». Мост через Солоху нависал над старой плотиной. Там когда-то давно, ещё при царе, стояла мельница, и плотина образовывала водоём, местные жители его называли Омут – единственное глубокое место на речке. Глубина метра три, если не четыре, а то и все пять.

Вот в Омуте водолазы и нашли тела Эдика и Илюши. Парни были абсолютно голые, одежда их лежала под огромной липой, не сказать, что аккуратно сложена. Создавалось такое впечатление, что снимали её в спешке. И недопитая бутылка текилы стояла, прислоненная к стволу дерева. В крови утопленников, естественно, обнаружен алкоголь.

Начальник Козинского отделения полковник Муравьёв вызвал к себе участкового старшего лейтенанта Сергея Гончарова.

– Вот твоё первое серьёзное задание, Серёжа, – сказал Муравьёв, – расследовать обстоятельства смерти Эдуарда Леонидовича Быковского, двадцати двух лет, и Ильи Львовича Машевского, ему тоже двадцать два года было. Проживают в «Машиностроителе». Вышли из клуба «Ривер клаб», а до дому не дошли.

– Там вроде всё ясно, Олег Вячеславович, утонули спьяну. Это же висяк чистый: ни свидетелей, ни следов, вообще никаких зацепок. Дело же хотели закрыть.

– Не закрыли. И я с тобой согласен, Сергей. Но, по моему опыту, нераскрытых преступлений не бывает. Другое дело, что не все их можно довести до суда. Отец Быковского, прокурор, настаивает на проведении следствия, вот они вместе с Машевским заявления накатали.

Полковник протянул участковому две бумаги.

– Раскроешь, не раскроешь, но «дело» должно быть и как можно толще. Вот ещё тебе две бумаги, заключение экспертизы. С прокурорами не шутят, – полковник развёл руками, – приказ сверху.