Странная штука – память
Рассказ
– Знаешь, Иван, вот какая странная штука память. Детство своё помню в подробностях, что сегодня с утра делал – не помню, хоть убей.
– Так и я Лёша, не помню сегодняшние события. Дойду до автобусной остановки, вдруг вспомню – телефон забыл. Вернусь домой, а зачем, не помню. И опять на остановку… И так до пяти раз.
– Склероз у тебя, дружок. Ну, это ж хорошо – никогда голодным не будешь – до пяти раз только позавракаешь…
– Да иди ты! Тебе только бы схохмить чего-нибудь. А докажи, что ты детство помнишь!
– Легко!
Как-то, лет шестьдесят назад, был хороший день. И получилось так, что мне пришлось пойти в школу с опозданием. Я и появился в нашем школьном дворе на горке ко второму уроку. Портфель у входа бросил и стал кружить вдоль школьного забора. На огород прибранный посмотрел, на сад недавно посаженный. И тут увидел военного человека, но в какой-то неведомой мне, странной форме. Он шёл по центральной дорожке в школу.
Ну ты ж, Ваня, не дашь мне соврать, мы тут в нашем военном городке разных защитников родины видели – от рядового до маршала. Ну, там Жуков, Малиновский у нас были, Баграмян, Гречко… Иностранных военных кучу видели. И женщин военных…
– Как же, у нас англичанка полковником была запаса, а муж её – комдивом. Помню. Переводчицей в войну была, в миссиях разных участвовала. Хорошо английский преподавала, да к чему он нам?
– Видишь, и ты кое-что вспоминать начал. Голиковы они были – англичанка и её муж.
Так вот, а тот военный – в чёрной папахе, в тёмной форме с красными лампасами, в блестящих чёрных сапогах, и, самое интересное, в чёрных перчатках. Представляешь, Ваня, тепло, почти лето, а он в перчатках. Ну и главное – на боку шашка в чёрных ножнах с латунно-жёлтой отделкой.
Он в школу вошёл, а я призадумался – кто такой, почему не знаю…
Отвлёкся от события с военным, после звонка на переменку в класс заявился. И вдруг меня вызывают к директору школы.
– Это к Чичаеву, что ли?
– Да, к нему. Ничего себе, думаю, за опоздание накажут или как. Уже за такие мелочи – и к Николаю Григорьевичу. Что-то слишком строго наказать хотят. Анастасия Георгиевна меня за руку по коридору ведёт, а я как-будто сопротивляюсь, но тоже иду.
Постучали в дверь кабинета, вошли. И опять этот весь чёрный военный передо мной – сидит рядом с директором, шашку свою поглаживает одной ладонью, а во второй аккуратно перчаточки держит и по коленке похлопывает.
– Этот? – спрашивает директор.
– Да, этот, – отвечает военный. – Он подойдёт.
– Ладно, Лёша, иди в класс, с тобой позже поговорим.
Уже уходя услышал: «Он у нас боевой – солист хора, поёт и рисует хорошо, отлично учится…». И как-то впервые вдруг стало не по себе, стыдно как-то.
После уроков Анастасия Георгиевна оставила меня и сообщила: «Тебя директор на встречу с военными приглашает. Ты должен поздравление от ребят школы зачитать и стихотворение – вот листок с текстом.
– Почему я? Я же в концерте пою, и в танцевальном номере выступлю кубанским казаком…
– Тебя генерал выбрал.
– Какой генерал?
– Чапаев.
Тут я и опешил. Ведь Чапаев погиб, я ж в кино видел. Он в Урале утонул, потому что раненый был.
– Ведь Чапаев погиб! – крикнул я.
– Да, погиб наш герой. А это сын его к нам приехал, Александр Васильевич. Он за школой нашей присматривает. И чем-то ты приглянулся ему.
– А как он выбрал меня, почему?
– Ну, наверно, ты хороший мальчик, да и сын фронтовика.
– Вот как…».
А после концерта и чаепития с конфетами я долго ходил в костюме кубанского казака, многократно напевая «Гулял по Уралу Чапаев-герой», но это было уже дома, в полном одиночестве…
