– Послушай, это уже не смешно, – Аня бросила папку на рабочий
стол Виктора. – И после всех этих “ничего не значащих” вещей ты
по-прежнему будешь мне доказывать, что у тебя нет любовницы?
Он открыл папку и посмотрел на фотографии.
– Это доказывает только, что у меня ужасно ревнивая жена, – он
закрыл её и бросил на стол. – К тому же транжира. Сколько заплатила
за весь этот бред?
– Это. Не бред. Это. Улики, – по отдельности произнесла Аня,
стараясь придать своему голосу побольше детективно-обличительных
ноток.
– Какие это улики? – Витя снова открыл папку и бросил на её
содержимое безразличный взгляд. – Это всего лишь фотоотчет моей
сделки с директором сети детских магазинов. Кстати, я бы хотел
попросить тебя оставить его у меня. На всякий случай. Как
память.
– Как её зовут? – Аня не хотела отступать. А вдруг он всё же
признается?
– Лилиана Федоровна Бычкова, – спокойно ответил он.
Она просто не могла не рассмеяться. Аня бухнулась на стул для
посетителей и прикрыла глаза руками.
– Да, ты прав, – она снова хихикнула. – Девушка с таким именем
не может быть твоей любовницей.
Виктор глубоко вздохнул, откинувшись на спинку кресла.
– Я боюсь, что она в любом случае не может быть моей любовницей.
Ни она, ни кто либо ещё. Я люблю только свою жену. Но это в любой
момент может измениться, если она по-прежнему будет продолжать
следить за мной. Или устраивать сцены ревности.
– Я поняла, – виноватым тоном произнесла она. – Я больше не… Я
постараюсь больше так не делать. Может кофе? Черный, с имбирём.
– Да. Я бы не отказался.
Аня ушла на кухню делать примирительный кофе, но её тут же
сменили дети. Все трое, одновременно.
– Папа, посмотри, что Марк сделал с моей формой, – Вита кинула
на стол белый гимнастический купальник для занятий бальными
танцами. На юбке красовалось огромное зелёное пятно. – Это краски
Илоны.
– Да, папа, – подтвердила девочка. – И теперь мне нужен новый
тюбик изумрудного оттенка. Это были последние остатки.
– Это не я, – оправдывался Марк. – Она сама вылилась. Я не
виноват.
– Сама? На мой новый купальник?
– И мои тюбики были заперты в ящике. В другой комнате.
– Ничего не знаю, – насупился мальчишка. – Я не брал.
– Пап! – одновременно воскликнули девочки. – Он опять
упирается.
– Так! Всё, – Витя стукнул по столу. – Успокоились все. Быстро
позовите мне маму.
– Мам, – дружным хором крикнули все трое. – Тебя папа зовёт.
– Мне кажется, я говорила уже, чтобы вы не трогали папу когда он
работает, – Аня вовремя появилась на пороге, неся в руках кружку с
кофе.
– Мам, посмотри что Марк наделал, – девочки принялись
одновременно рассказывать о своих трудностях. Молчал только Марк.
Он снова насупился и смотрел на весь этот дурдом, покачивая
головой.
– А ну-ка, тихо! – взвизгнула Аня, наконец освободив руки. – Все
втроём вышли отсюда. Быстро!
– Так нечестно, – обиделась Виталина.
– Ему всегда всё сходит с рук, – печально вздохнула Илона,
констатируя факт.
– Мама, это не я, – Марк попробовал прошмыгнуть, но тут же был
остановлен твердой маминой рукой. – Ладно, это я. Каюсь. Но они
сами виноваты. Они не хотят со мной играть.
– Марк, – спокойно ответил Витя. – Наконец я услышал от тебя
хоть какое-то признание. Я оценил это, но впредь прошу больше не
врать. И постарайся больше не трогать сестёр.
– Да, папа, – мальчишка виновато опустил голову. – Я постараюсь.
Приложу все усилия.
Виктор хмуро посмотрел на сына, но всё же согласно кивнул.
– Свободен. И извинись перед сёстрами.
Марк довольно закивал и выбежал из кабинета. Витя проводил его
взглядом, потом склонился над столом и с силой стиснул виски.
– Принести что-нибудь от головы? – заботливо спросила Аня.
– Не надо. Просто оставьте меня в покое. Могу я спокойно
поработать? Раз уж так получилось, что я вынужден работать дома, а
не в офисе.
