Курс по личному развитию для умных людей. Мастер-класс от признанного специалиста

Я никогда не думаю о красоте, когда работаю над проблемой. Я думаю только о том, как ее решить. Но, заканчивая работу, я знаю, что если решение некрасивое, то оно неправильное.

Р. Бакминстер Фуллер

Помните ли вы тот конкретный момент, когда вы впервые заинтересовались личностным развитием? Я помню точно. Это произошло в январе 1991 года – я сидел тогда в тюремной камере. Меня арестовали за крупную кражу. Мое столкновение с законом было не первым, и я знал, что у меня серьезные проблемы. Мне было девятнадцать лет.

Я начал воровать вскоре после того, как приехал в Беркли (Калифорния), во время своего первого семестра в Калифорнийском университете. Я воровал не ради денег или репутации, а делал это ради острых ощущений. Я был адреналиновым «наркоманом». Навязчивое желание украсть являлось столь сильным, что воровство в магазинах стало такой же частью моей повседневной жизни, как утренняя чашка эспрессо. Обычно мне было все равно, что красть. Меня пленял сам акт кражи. Во время стандартной вылазки я брал дюжину леденцов, а потом выкладывал их в общественном месте, рассчитывая, что их съедят другие люди. Я не ел леденцы – считал, что это вредно.

В те три дня, проведенные в тюрьме, когда мне оставалось лишь барахтаться в трясине собственной глупости, на меня обрушился весь ужас реального положения дел. В старшей школе я был круглым отличником, президентом математического клуба и капитаном команды по академическому десятиборью. Мое студенческое будущее – я готовился стать специалистом по компьютерным технологиям – представлялось удивительно светлым, но я своими руками разбил его на мелкие кусочки. Теперь мне предстояло провести ближайшую пару лет за решеткой.

Вернувшись в свою квартиру, я получил письмо из университета Беркли, в котором меня в недвусмысленных выражениях извещали о том, что я отчислен. Обычно так поступают, когда студент не появляется на занятиях, а его средние оценки опускаются ниже плинтуса. В этот момент я понял, что у меня есть два варианта выхода из ситуации: повзрослеть или сдаться.

В течение нескольких следующих месяцев, ожидая суда, я пребывал в полнейшем унынии. Почти каждый день я просыпался после полудня. Я погрузился в видеоигры и иногда просиживал за компьютером по восемнадцать часов в сутки (речь идет не о сетевых играх с большим количеством участников, а об одиночной игре в «Нинтендо»). Трудно найти мотивацию, когда ждешь, что скоро тебя отправят в тюрьму.

Наконец я нанял адвоката и встретился с ним в его офисе, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Прежде чем я успел раскрыть рот, он выпалил: «Стив, я изучил твое дело. Поскольку это твое первое правонарушение, я почти уверен, что мне удастся квалифицировать его как мелкую кражу. Если мы заявим о нежелании оспаривать обвинение, ты отделаешься минимальным наказанием в виде общественных работ. Я в хороших отношениях с окружным прокурором и думаю, он пойдет на это. Не рекомендую противоречить обвинению, доказательств у него предостаточно – тебя ведь поймали с поличным».

У меня в голове завертелись мысли: «Первое правонарушение? Его ввели в заблуждение? Почему он думает, что меня задержали впервые? Он не знает о предыдущих приводах? Если он думает, что это первый, то считают ли так и в суде? Должен ли я сообщить ему о такой серьезной ошибке?»

Пока я пытался принять решение, в моем сознании зазвучал внутренний голос: «Закрой свой чертов рот!» Я осознал, что, откровенно рассказав все сейчас, навлеку на себя неприятные последствия в будущем, однако оставался и небольшой шанс, что признание пойдет мне на пользу. Я понял, что в худшем случае мне придется когда-нибудь потом, не сейчас, столкнуться с сердитым адвокатом, а вот лучший вариант развития событий был слишком хорош, чтобы от него отказаться. Крупная кража – это тяжкое преступление, мелкая – лишь незначительное правонарушение. Я решил, что должен рискнуть. Риск вообще был моим хобби.