КВАНТОВЫЕ ЦЕПИ
Глава 1: Пять лет спустя
Их отношения – тихий бунт против систем, будь то Спираль или социальные нормы. Они не верят в вечность, зная, что даже квантовые связи рвутся. Но в этом танго на краю пропасти есть своя свобода: можно не объяснять, почему ее зубная щетка лежит в его стакане, или почему он оставляет свет в коридоре, когда она бредит во сне. Они просто есть. Пока чипы не взорвутся, а спирали не погаснут.
Бар «Аналог» больше не пах пылью. Теперь здесь витало амбре старой проводки и перегоревших лампочек, будто само место сопротивлялось эпохе стерильных нейроинтерфейсов. Петр щелкнул выключателем – свет замигал, выхватывая из темноты стойку с трещинами, словно шрамами. На стене, где раньше висела голограмма-окно, красовалась настоящая картина – мазня маслом в стиле «цифрового импрессионизма». Ирония.
Алиса сидела на барном стуле, вертя в пальцах нейрочип размером с ноготь. Ее волосы, некогда фиолетового отлива, теперь отливали пеплом, а на запястье, под браслетом из потертой кожи, виднелась та самая спираль – бледная, как память. Она машинально провела по ней пальцем, словно проверяя, не стерлась ли метка за годы.
– Смотри, – она бросила чип на столешницу. – Сегодня изъяли у бродяги в пятом секторе. Говорит, «сознание путешествует, а тело – фантик».
Петр поднял чип к свету. На корпусе – логотип: «Elysium. Beyond the Flesh».
– Опять эти…
– Да, – Алиса перебила, доставая из кармана смятый лист. – Технология переноса. Полное погружение. Сознание – в аватар, тело – на подзарядку. – Она щелкнула пальцем по тексту. – Аватар – цифровая копия, Петр. Существует только в виртуале, как голограмма, но с полным доступом к памяти. Или… – ее голос стал жестче, – вариант для любителей острых ощущений: «временный обмен с донором».
– Донор? – Петр поморщился, вспомнив лаборатории Спирали с их аквариумами мозгов.
– Люди, которые сдают тело в аренду. Их сознание на время переносят в хранилище, а в плоть вселяется чужой разум. Как такси, только с нейроинтерфейсом.
– Почему мы? – спросил Петр, наливая два стакана виски. Настоящего, без голограммных примесей.
– Потому что мы – «герои», – она скривила губы. – Кому же еще ловить призраков?
Они чокнулись. Горечь напитка напомнила Петру тот дождь пять лет назад, когда они вырвались из цифрового ада. С тех пор «подвиги» свелись к бумажкам да погоням за воришками нейрошокеров. Рутина.
– Доктор Вернер умер, – внезапно сказала Алиса.
– Кто?
– Тот, что вживлял тебе имплант. Нашли в лаборатории с перегоревшим мозгом. На столе – чертежи Elysium.
Петр замер. Спираль на его запястье заныла, будто живая.
– Думаешь, Спираль…
– Не знаю. Но чипы Elysium работают на квантовых ядрах. Тех самых, что мы уничтожили в Спирале.
Тишину разорвал звонок. На экране Алисиного коммуникатора всплыло лицо капитана – морщины, усы, глаза-щелочки.
– Труп на Морском мосту. Чип Elysium в виске. Приезжайте.
Они вышли под дождь, превращавший неон в акварельные пятна. Город, очищенный от голограмм, казался голым. На стенах – граффити: «Тело – всем. Стань вечным. Аватар – твое новое “я” в бескрайнем виртуале, а доноры – ключ к чужим жизням».
Пока они шли к мосту под кислотным дождем, Петр поймал себя на мысли, что до сих пор не привык к ее шагам – легким, словно она все еще в виртуале. Они жили вместе пять лет, но их квартира напоминала временную базу: два спальных мешка у серверной стойки, холодильник с тюбиками синтетики и стена, испещренная фото жертв Спирали. Брак? Слишком хрупкое слово для мира, где реальность каждый день переписывали заново.
– Ты опять не спал, – Алиса ткнула пальцем в синяки под его глазами. – Снилось?
Он кивнул. Ему снилась их первая совместная миссия – комната с зеркалами, где голограммы показывали то, что они боялись признать. Тогда, в 2045-м, она спасла его от цифрового угара поцелуем в висок. А он так и не спросил, был ли это код или нечто большее.
