1
На следующий день после новоселья, встав утром с постели, Даша обнаружила, что не может покинуть квартиру. Сказать, что она была в недоумении – не сказать ничего. Входная дверь буквально срослась со стеной, став её частью. Лишь в середине, вокруг глазка была видна железная поверхность двери, снизу выглядывала ручка, под которой виднелся отпечаток замочной скважины – всё остальное было глухой бетонной стеной, будто за ночь здесь незаметно поработали строители.
Даша слышала как выходили соседи, слышала звуки поворачивающихся ключей в замках, шаги и кабину лифта. Но как бы она не старалась кричать, звать на помощь, до боли надрывая связки, те, кто находился снаружи, не слышали её. Попытки позвать кого-нибудь с улицы тоже не увенчались успехом – ручки окон не двигались, застыв намертво. Как бы Даша не пыталась оторвать плотные пластиковые створки – всё тщетно. Разбить стёкла тоже не удалось, они оказались столь крепки, что стальной молоток для отбивных оставлял на них лишь мелкие, едва различимые царапины.
Мобильник не ловил сеть – как в подземке, а домашний телефон, стоявший на тумбочке в прихожей, и вовсе не подавал признаков жизни, молчал как муляж из магазина игрушек. Роутер не работал, даже не моргал лампочками, хоть он и был подключен в сеть. Телевизор демонстрировал одни лишь помехи. Только на кухне работал старый, висевший не стене круглый радиоприёмник, включаясь по своему усмотрению и транслируя местную радиостанцию.
Первый день заточения прошёл в тишине и долгих бесплодных раздумьях, за ним столь же похоже – второй. А вот на третий день начались ещё более пугающие вещи. Оказаться одной, запертой в жилище при столь странных и неподдающихся осмыслению обстоятельствах было жутко, но ещё страшнее было пришедшее после захода солнца ощущение, что Даша в квартире не одна. Сперва, это можно было списать на разыгравшееся воображение, когда она лишь мнила себе чьё-то присутствие. Ложась на диван спиною вниз, чтоб держать в поле зрения всю комнату, она боялась повернуться на бок, дабы некто (если он был в квартире) не подошёл к ней, не будучи замеченным.
– Здесь кто-то есть?! – грозно спросила Даша, испугавших звука собственных слов.
Дыхание её перехватило, она чувствовала и слышала каждый удар своего сердца. Ей казалось, что она может сойти с ума (если это уже не произошло) или вовсе умереть.
На вопрос её никто не ответил, но от того, тот некто, что прятался в полумраке, не становился менее реальным. Через отрытую дверь она разглядела силуэт и тень на свету, идущем из приоткрытой двери ванной. Некто невысокого роста смотрел на неё из коридора. Резко поднявшись и сев на диване, Даша вгляделась. Потом встала и подошла ближе. Никого. Померещилось, – думала она, – должно быть, мне это всего лишь померещилось.
Но потом она услышала звуки с кухни (дверь туда тоже была открыта). Кто-то находился там, лазил по ящикам и двигал стулья. Не желая более терпеть уже третий день терзавшее рассудок чувство неизвестности, Даша поднялась с дивана, глубоко вздохнула и медленным шагом, ступая босыми ногами по жёсткому паркету, направилась в кухню. В коридоре она щёлкнула выключателем, но свет не зажёгся. Она сделал это рефлекторно, но уже знала, что освещения в квартире нет. В розетках электричество было, так как работал холодильник и телевизор, а вот лампочки (за исключением той, что круглосуточно светила в ванной) будто все разом перегорели. Едва Даша переступила порог кухни, как источник звука переменился, он стал доноситься сквозь какую-то преграду, то ли из-за стены, то ли откуда-то издалека, а потом, спустя несколько секунд, вовсе растворился в глухой, непроницаемой тишине квартиры.
