Вообще-то, у меня аллергия на
животных. На собак, на лис, на кроликов, на кошек и, как оказалось,
даже на ящериц. Про остальных животных не знаю, ибо желания с ними
общаться у меня не было никакого. Сопли, красные зудящие пятна на
лице, слезящиеся глаза. Ну а если милая зверушка решила потереться
о штанину или, упаси небо, лизнуть в щеку, то все. Крышка. Врачи
скорой помощи уже знали меня в лицо, потому что не смотря на то,
что я животных не жаловала, то сами животные отчего-то липли ко мне
как пчелы на мед. Заразы!
Вот и сегодня у меня выдался
отчаянно неудачный в этом смысле день. Хомячок у подружки залез ко
мне в сумку, о чем я узнала по дороге домой. Хорошо хоть любимый
антигистаминный препарат оказался с собой. И хотя теперь все уже в
прошлом – и хомячок и я спасены, осадочек все равно остался. Больше
ни ногой в гости к Ленке! За этими мыслями я довольно шустро
добежала до подъезда серой пятиэтажки, в которой проживала в гордом
одиночестве уже целых пять лет. Родители уехали за границу, они у
меня военные, люди подневольные, я же осталась доучиваться на
последнем курсе юридического ВУЗа.
Уже доставая ключи из сумочки, заметила, что
у подъезда трется какой-то мутный тип с собакой. Не знаю, кого
испугалась больше – его или несчастное животное, чем-то отдаленно
напомнившее мне волка. Слишком уж вытянутая морда для собаки, да и
тушка будь здоров. Ну и цвет шерсти соответствующий.
Постаравшись побыстрее проникнуть внутрь
подъезда, заметила, как эти двое увязались следом. В нос отчетливо
ударил запах псины. Тут же зачесался подбородок и захотелось
чихнуть. Что я и сделала, и выронила ключи от неожиданности. Прямо
рядом со мной, у моих ног находилась ране виденная мной
псина, которая начала корчиться в конвульсиях, жутко рыча, скалясь
и пуская мутноватную слюну. Я присела, подняла ключи и постаралась
отодвинуться подальше и поскорее уйти наверх по лестнице, на второй
этаж, как проход неожиданно преградил хозяин собачки.
- Там Ваш песик… Ему кажется плохо… Можно мне пройти? – пискнула
я, однако, детина подвинуться не спешил.
- Это не песик, а благородный угр, смертная! – возвестил он. – И
ему не плохо, он оборачивается. – с этими словами детина, которого
я уже просто окрестила психом, все же подвинулся и освободил
проход. Я воспользовалась моментом и стремглав долетела до
квартиры, открыла дверь и заперлась на все замки и даже не щеколду.
Присела у самой двери. Вытерла пот со лба. Чихнула и зарылась в
сумочку, пропахшую хомячком в надежде схомячить еще одну таблетку
антигистаминного. То, что такая прожорливость в отношении
антигистаминных препаратов бывает чревата сном без продыху, я
знала, однако, ходить с распухшими глазами не желала и решила, что
от того, что просплю лишние час-два, мне хуже точно не будет.
Выпила таблетку, прошаркала до кухни, где
выпила водички и блаженно завалилась на диван. Глаза уже слипались,
таблетка начинала действовать и я мирно погрузилась в сон.
***
Двое мужчин стояли у массивной железной двери
на втором этаже. Один высокий и грузный, тот самый детина, который
еще недавно гулял с собакой, другой немного ниже его, худой, но
жилистый, с нетипичными длинными светлыми волосами, схваченными на
затылке в хвост и перевязанные алой тесьмой. Одет он был в
камуфляжный зеленый костюм, на ногах были высокие военные
сапоги.
- Вы уверены, господин Таррен? Вы уверены, что это та девушка,
которую мы искали? – заискивающе спросил детина.
- Абсолютно. Ты узнал как ее зовут?
- Софья. Софья Андреевна Вознесенская, если быть точнее. Так
принято здесь, у людей.
