Артур, сгорбившись и поплотнее запахнув куртку, шел по сырой промозглой улице. Конечно же, подлый, постоянно меняющий направление весенний ветер не мог подлезть ему под одежду, а унылый редкий дождь не мог промочить его насквозь, но достаточно было и того, что все вместе – дождь, ветер, улица, редкие прохожие, просеянный свет первых фонарей – представляло собой душераздирающе тоскливое зрелище. И Артур, у которого и без того было гадко на душе, что в его положении означало – во всем его существе, по старой человеческой привычке нахохлился и, опустив голову, понуро брел по лужам. Вот уже который день он шлялся по маленькому поселку неподалеку от их затерянного в лесу шале, все более падая духом.
Поначалу казалось, что ему пришла в голову гениальная идея – что толку сидеть в отеле, как трио обросших паутиной привидений и ждать очередной команды ангела-зануды, который снова, похоже, забыл о них? Артур решил отправиться в какое-нибудь обитаемое место и там, пользуясь тем, что его бесплотную душу никто не мог увидеть, посмотреть и послушать – вдруг найдется что-то, чем можно будет поживиться, когда они снова будут в человеческом облике? Артур все еще никак не мог примириться со своей нематериальностью и рядом выходящих из этого свойств. Бестелесность сняла с грешников нужду заботиться о бренной оболочке, а заодно и добрый пласт привычек и желаний. Но вне тела Артур чувствовал себя не у дел. Он привык чего-то добиваться, улучшать свой уровень комфорта, строить планы, быть на коне, производить впечатление… А на кого ему производить впечатление здесь? Компания «Лесного очага» уже знала друг друга, как облупленных. Домик был уютен и приятен глазу, но и только – красивые декорации, не больше, раз они не могут поужинать в роскошной столовой или принять ванну в навороченной джакузи. И Артуру было тесно, скучно и неудобно. Поэтому идея вернуться в мир показалась ему привлекательной и подняла настроение.
Он отправился в крупный город, где надеялся раздобыть что-нибудь, отираясь в кабинетах банкиров и крупных дельцов. Незамеченным заходил в игровые клубы и изучал его завсегдатаев и те способы, которыми разгоряченных азартом игроков заставляли спускать все новые суммы. Поначалу это его весьма подстегивало, но уже через несколько дней Артур устал и почувствовал себя разбитым. Конечно, можно было сто раз отыскать выгодные способы вложения денег в акциях, землевладении или брокерской деятельности. Можно было, зная секреты, втереться, где нужно, завести полезные знакомства, и так далее и тому подобное… Сколько шансов проплывали мимо жадных пальцев! Но что толку в знании тайн, если их некому сообщить? Что за польза видеть, где деньги взошли бы как на дрожжах, если нет живых рук и постоянного лица, на которое можно сделать липовый паспорт? Что за смысл знать полезных людей, если нет тела, которое могло бы назначить встречу и провести вечер? А когда будет тело, каким оно будет и чего можно с его помощью добиться – этого никто предположить не мог.
Оставалось последнее – найти кого-нибудь из живых, чтобы с его помощью проворачивать какие-то дела. Но кого? Речи быть не может пытаться связаться с кем-то из бывших друзей. Артур, кутаясь в куртку, усмехнулся, представляя себе ситуацию – он, обернувшись очкастой учительницей, появляется у дверей кого-нибудь из знакомых. Что он скажет? Что он – бестелесная душа, которой время от времени дают какое-нибудь жалкое тельце, чтобы делать никому не нужные мелкие делишки? Ведь сразу же упекут в психушку и будет он там сидеть, пока Светлый не отберет у него биомуляж. А вдруг не отберет? А оставит «вразумляться»? С него станется, та еще темная лошадка.
