Глава 1 Не стоит есть ночью сладкое
Голова болела невыносимо. Да что там. Она кружилась так, что глаз Таня открывать не хотела совсем.
Это что же такое было вчера? Таня со стоном повернулась на бок и рухнула на пол, больно ударившись копчиком.
Голова кружится не перестала, но зато девушка сразу открыла глаза.
Это надо же было так вчера отметить день своего выхода в долгожданный отпуск, а?
Свалиться с собственной постели, это уже перебор. Еще и ударилась-то как. Синяк будет. Таня вздохнула и, потирая пострадавшее при падении место, попыталась взгромоздиться назад.
В постельку, свою постельку.
Однако…Боже! Это не Танина постелька. Уж Таня-то знает. У Тани приличная двуспалка. Даром, что живет она уже несколько лет одна, но любит вот раскинуться во сне, да.
А тут… Таня глаза-то раскрыла еще сильнее и в темноте постаралась рассмотреть все внимательнейшим образом. Точно. Это не ее постель. Да это и не постель вообще! Это…лавка, что ли? Узенькая совсем. Покрытая, правда, мехом… Чем-чем?! Каким таким мехом? Таня затрясла головой и охнула. Головокружение усилилось.
– Нет, это что же такое-то? – Таня потерла глаза и прислонилась к стене да как отпрянет.
А потом взяла да и дотронулась до стены рукой. Мамочки-и…
– Это что, бревно?! – девушка совершенно четко ощутила под рукой теплое дерево. У бабули в деревне вот так было. “Избушка на курьих ножках”, – так она ее называла шутя. Маленький домик на окраине деревни. Теплый зимой и прохладный жарким летом. В бетонных джунглях, где жила и работала Таня, не было места ничему, кроме бетонных стен.
– Нет, погодите, – Таня вспотела, – Откуда у меня деревянная стена-то? Зачем я только пиццу эту доела? Вот и привиделось невесть что!
Но тут заныл копчик. Копчик ныл и пульсировал, обещая к утру полноценный синяк. Таня несколько раз открыла и закрыла глаза. Даже ущипнула себя за мягкое место. Было реально больно.
– Не сплю? – пробормотала девушка. – Что же тогда?
В груди тихо зрела, набирая обороты, истерика. И наконец вскинулась высокой волной.
– Откуда лавка?!
– Какие-такие меха?!
– И вообще, где я-а-а?!
Таня кричала как ненормальная, наверное, минут десять, не меньше. И только потом заметила, что не слышит ни звука. Вокруг стояла тишина. Полная тишина. Выходит, она все-таки спит и кричит во сне? Раскрывает рот, как рыба, вытащенная из воды и ни звука не проникает наружу.
Стоп-стоп.
Ведь Таня не рыба. И она точно знает, что кричит… Тогда… Тогда почему никто ее не слышит, почему никто не приходит?
Таня закрыла рот и перестала кричать. Села на лавке, закуталась в мягкие меха и затихла. Сон, сон. Это, конечно, сон.
А вот не надо объедаться на ночь. Пицца была чудо как хороша, правда. Но кто просил Таню еще и пирожных три штуки слопать, а?
Погодите-погодите… И вовсе Таня не три штуки слопала, а всего одну. Маленькое, воздушное суфле.
Оно лежало на тарелочке такое одинокое, такое прям последнее…
Нет, ну скажите, как можно было его не съесть-то ночным делом, а?
Особенно, если с завтрашнего дня вы собираетесь сесть на строжайшую диету?
Вот то-то же. Вы Таню понимаете.
И хотя она прекратила истерить, но в груди поселилась тревога. Да и в горле прямо вот комок стоит.
Меха, в которые Таня закуталась… У нее точно нет никаких мехов дома. Разве что древняя каракулевая еще мамина шуба в шкафу. Выцветший, подкрашенный марганцовкой воротник…У Тани все рука никак не поднимается вынести ее и отдать да хоть в церковь.
Таня прям со страхом отбросила эти меха и ахнула. Сквозь закрытые ставни пробивался тонкий лунный луч. И падал на эту лавку. Да что на лавку… На ее ночную рубашку. Рубашка была тоненькая, почти прозрачная, зато длиной до пяток. Таню прошиб ледяной пот. Это не ее рубашка. Да и – Таня опустила глаза и ахнула.
