Я неслась со всех ног в кондитерский магазин, на ходу ловя
колкие снежинки горячим языком. Только там продавался мой любимый
леденцовый сахар. Коричневые кусочки турецкой сладости давно
поблескивали на витрине в ожидании, когда я их заберу! В лицо дул
холодный ветер, трепля рыжеватые волосы и бросая их в глаза. Шапка
давно съехала на лоб, намокнув от снега, но я упрямо двигалась
вперед. С погодой нынче творилась полная куролесица.
Хоть и время сейчас самое волшебное – канун Нового Года. Весь
город занесло снегом, машины стояли в пробках, но я ступала в
сугробы в довольно скромных ботиночках, полная радости, несмотря на
холод, пробирающийся под демисезонное пальто. А что поделать?
Россия – страна возможностей, но, кажется, я пока не доросла до их
реализации в свои почти тридцать лет. Психотерапевт в фирме, где я
работала офисным работником, настаивал – проблема моего неуспеха в
отношениях с отцом, но я лишь отмахивалась, храня свой болезненный
секрет и не спеша делиться им даже с мозгоправом.
Правда была в том, что отца у меня не было. Я его ни разу не
видела, а мама все время обвиняла меня в сходстве с ним.
Действительно, если посмотреть на нее – яркую эффектную
зеленоглазую брюнетку, знающую себе цену, то я – просто гадкий
утенок. Рыжеватые волосы, карие глаза, полные вселенской грусти,
голова, вечно втянутая в плечи и бесконечная любовь к сладкому.
Правда, сколько бы я его не ела, все равно не полнела, хоть на том
стоило сказать спасибо генетике. Отец произвел в те годы
неизгладимое впечатление на соседей. Подсовывал конфетки и печеньки
детям, несмотря на угрозу быть арестованным за «подозрительное»
поведение. Угощал бабушек, показывал фокусы с исчезающей на глаза
карамелью. Словом, чудом был тем еще. В кого мне быть
нормальной?!
Каждую зиму я совершала один и тот же ритуал, позволяющий мне
вырваться из рутины офисных будней. Варила карамель, крутила самые
вкусные леденцовые трости в мире и везла их на центральную площадь,
где спешила порадовать малышей в костюме снегурки. Мне ли не знать,
как детишкам порой хочется сладостей! Ребята утверждали, что мои -
самые вкусные! И, надеюсь, не лукавили. Ну и организаторы елки
приплачивали за такую халтурку, что уж греха таить, но шла я на
праздник вовсе не из-за денег.
Эмоции детей – вот, что я так любила видеть. Искрящиеся
радостные пушинки в маленьких глазах, визги радости, под звуки
салютов, цитрусовый аромат мандаринов и, конечно же, ощущение
всеобщего счастья вокруг.
Но этот год отличался от предыдущих. Омрачали праздник нависшие
над площадью черные тяжелые тучи, однако люди все равно вереницей
тянулись на праздник. Нужно спешить.
Я шла, борясь со стихией, чтоб добраться до заветного
магазинчика, а под курткой скрывались честно заработанные рубли. Их
я сложила во внутренний карман, лишь бы не промокли.
- Алина! – воскликнул продавец, едва завидев меня на пороге. –
Тебе как обычно?
Пожилой черноволосый мужчина подобострастно улыбнулся, не забыв
пройтись откровенным взглядом по моей фигуре, закутанной в
промокшее насквозь пальто.
- Да, Саш. Только в этот раз сахара положи на полкило больше.
Хочу попробовать сделать трости с разными вкусами, - я выложила на
тарелочку для денег хорошенькую сумму.
Ее бы хватило и на сапоги, и на перчатки. И даже на теплую
зимнюю куртку. Но единственное, чего я хотела – это надеть костюм
снегурки и отправиться радовать моих малышей!
- Тогда я добавлю еще ароматизаторы. Апельсиновый, клубничный,
ваниль. Яблоко? – поднял брови Саша.
- Давай, - легко согласилась я, уже пританцовывая на месте от
нетерпения.
Подхватила бумажный пакет, сгребла одним движением сдачу в
карман и понеслась прочь, на свою маленькую кухоньку – творить
волшебство.
