Некоторые из действующих лиц. – Несколько слов о предшествовавших событиях. – Детство нашего героя на море. – Пират. – Страшная битва и ее последствия. – Боззби ставит свой румпель в середине корабля. – Корабль отправляется на китовую ловлю.
Никому никогда не удалось застать Джона Боззби спящим. Лисица, самый чуткий зверек, не может сравняться с ним. Где бы ему ни случилось быть (а в течении своей обильной приключениями жизни Боззби побывал на всех континентах), он просыпался раньше всех и позже всех засыпал. Он всегда тотчас отвечал на первый зов, и никто не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел его с закрытыми глазами, разве что когда он мигал, да и это он делал реже, чем всякий другой.
Джон Боззби был настоящий моряк старой школы, родившийся и выросший на море. Он изведал бесчисленное множество иноземных портов; выдержал столько бурь, что и сосчитать не мог, и видел столько замечательного, что всего не мог удержать в памяти. Он был седоволосый, сильный, крепкого телосложения, невысокого роста, но широк в плечах, почти квадратный, – настоящий Джон Булль. Он почти всегда щурил один глаз, что придавало его лицу выражение важного глубокомыслия, смешанного с юмором. Боззби любил, когда его считали стариком; он и в самом деле казался гораздо старше, чем действительно был. На вид ему давали пятьдесят пять лет, но ему было только сорок пять, и он оставался так же крепок и мускулист, как и в молодости, хотя члены его потеряли уже былую гибкость.
В один прекрасный день Джон Боззби стоял на набережной Грейтонской гавани, наблюдая за деятельным движением экипажа одного китоловного корабля, готовящегося отправиться в скованные льдом моря полярных стран, и делал разные замечания дюжему, белокурому юноше лет пятнадцати, который стоял возле него и смотрел на корабль с выражением глубокой грусти.
– Судно превосходное, построено прекрасно, я бы не прочь на нем отправиться в море, – заметил было моряк, – но оно слишком мало; оно должно бы быть по крайней мере вдвое больше, насколько мне известно, – а я таки видывал китоловные корабли на своем веку. И нос его едва ли достаточно прочен, чтобы быть в состоянии пробиваться сквозь льды Дэвисова пролива. Впрочем, я встречал китоловные судна и похуже этого, которые успешно занимались своим промыслом в полярных морях.
– У вас слишком преувеличенное мнение о своем знании дела, – возразил юноша. – Это судно – образцовое во всех отношениях. Неужели вы думаете, что мой отец, который постарше вас и такой же хороший моряк, как и вы, купил бы корабль, снарядил его и сам отправился на нем на китоловный промысел, если бы не находил его годным?
– Не тебе бы, дружище, насмехаться над стариком, который был для тебя всем, разве что не кормилицей. Не я ли учил тебя и ходить, и плавать, владеть веслом, строить корабли с того времени, когда ты еще только начал держаться на своих двоих с видом человека, который исходил большую половину морей; не я ли вытащил тебя из моря, когда ты упал с корабля?
– Друг Боззби, – ответил юноша смеясь, – если ты был для меня всем этим, то был также и моей кормилицей! Но зачем же ты порочишь корабль моего батюшки? Неужто ты думаешь, что я в состоянии это так спустить? Никому и никогда, даже тебе, старик.
– Эй, малый! – послышался голос с палубы корабля, о котором шла речь. – Сбегай, скажи своему батюшке, что все готово, и что если он не поторопится, то прилив спадет и мы принуждены будем отложить отъезд до пятницы. Ну, навостри же лыжи, да проворнее, ну же, что встал.
