Легенды Эоса

Повесть первая

Посвящается Любови Николаевне Быковой.

Учителю. Другу. Мудрейшему сердцу Земли.

Сегодня Тару исполнилось тринадцать. Жители деревни по такому случаю стали готовиться к церемонии Ом’шу’нагок, что на Забытом Языке означает «Обретение последней души». Тар уже получил две: первую – от матери, когда родился, а вторую – от отца, когда тот обучил сына гончарному ремеслу. Но теперь Тар должен понять, для чего он пришёл в мир. И, согласно обычаю, разобраться в этом он обязан сам, без помощи семьи или друзей.

Сельчане украсили улицы цветами и красными лентами, указывавшими путь в центр деревни, где возвышался большой Белый Камень. Говорят, он вырос прямо из земли в Стародавние Времена, словно зуб или коготь, а потом мудрые люди нашли его и сделали своим духом-хранителем. С тех самых пор вальстийцы поклоняются Белому Камню, просят у него совета и защиты от болезней и злых сил.

Утренний свет пролился в долину, отражаясь от гладкой поверхности реки Ошу, омывая деревья и крыши домов малиновой краской. Близилось летнее солнцестояние, а потому ночи были совсем короткими. Раньше Тар очень любил этот праздник и считал дни до начала Долгой Песни, но теперь все его мысли были обращены в себя, в поиски третьей души. Он почти не спал и плохо ел. Иногда Тара бил озноб: то ли от недосыпа, то ли от страха перед неизвестностью, но такое случалось с каждым юношей или девушкой накануне Ом’шу’нагок, поэтому никто не спрашивал Тара, как он себя чувствует и всё ли у него в порядке. Вот и сейчас Тар просидел на кровати до рассвета, не смыкая глаз, в попытках понять, в чём же его предназначение. Все соберутся у Белого Камня, чтобы услышать его слово. Слово не мальчика, но молодого мужчины.

– Нет, а что если я не справлюсь? – Тар обратился к пустоте, но пустота, разумеется, не ответила. – Вдруг Камень не захочет говорить или я не смогу услышать? Да кто вообще додумался доверять судьбу этому истукану? Как будто у него есть рот или хотя бы уши…

В комнату вошла Таллила. В её карих глазах читались радость и спокойная уверенность. Тёмные волосы были аккуратно заплетены в косу.

– Уже не спишь? – улыбнувшись, спросила она и села напротив.

– Я не ложился… Мам, мне страшно остаться без души. Как вы с папой нашли её? Я ведь ни разу не слышал голос Белого Камня. Каждый год на Долгую Песню посвящал ему соллы, но ничего… Ничего не получал взамен: ни снов, о которых постоянно твердит бабушка Омма, ни удачи, в которую верит папа, ни даже сладких ягод, которые мешками приносит Олаи.

– Ну тише-тише, сынок! – Таллила погладила Тара по голове. – Ты пошёл в отца. Я-то сразу знала, что буду ткачихой, а вот Вэлло до церемонии не мог решиться: то он рыбак, то пахарь, то охотник. Но потом что-то случилось там, на зелёном холме, и без тени сомнений Вэлло заявил, что станет лучшим гончаром Валь’Стэ. Как видишь, со временем так оно и получилось.

– Мне бы так… – печально пробубнил Тар.

– А ты поверь в себя, как мы с папой в тебя верим. И Олаи тоже. Она уже неделю тайком бегает в ореховую рощицу у реки и собирает для тебя макадду, чтобы поздравить с третьей душой. А ты сам знаешь, как это сложно.

– Знаю, это же я её научил. Помню, руки сначала у обоих были в царапинах. Олаи застрянет в шипах, а мне потом доставай. Но у неё талант. Олаи теперь не только орехи собирать умеет. Мне иногда кажется, что она каждую травинку понимает и нужный корешок чувствует сквозь землю. Лучше неё в этом смыслит только Омма.

– Да, пожалуй, тут и слепому видно – настоящая травница растёт. Но разве открыла бы Олаи свой дар без помощи старшего брата? – Таллила помолчала немного, а после добавила: – Я думаю, что у Хранителя на тебя особые планы. Может, твоя душа придёт не из этой долины или спустится к нам с неба, а может, поднимется со дна Ошу?