– Не нравится мне это, – мама заносит в квартиру последнюю коробку с моими вещами.
– А мне нравится, – я улыбаюсь ей.
– Не понимаю, почему тебе не сидится на одном месте. Уже два года ведь проучилась.
– Мама, мы обсуждали это уже сто раз!
– Ладно, ладно. Упрямая, как папа, – она закатывает глаза. – Мы, наверное, сейчас поедем. Не хочу приезжать слишком поздно. Завтра с утра на работу еще вставать.
Мы выходим на улицу, папа ждет нас уже возле машины.
– Позвоните, когда доедете.
– Хорошо, – папа обнимает меня и целует в щеку. – Когда приедешь домой?
– Наверное, не скоро. Не хочется ехать шесть часов на автобусе ради одного выходного дня.
Папа улыбается, но улыбка выходит печальной. Конечно же, он не хотел, чтобы я так далеко уезжала.
– Пока, мам.
– Пока, – она машет рукой и садится в машину.
Не люблю прощаться, даже ненадолго. На глаза наворачиваются слезы. Черт. Вот такой вот я меланхолик.
– Ну все, идем, – тетя Эльвира открывает дверь подъезда. – Да не грусти ты. Вот увидишь, тебе здесь понравиться.
Тетя Эльвира (которая просила больше не называть ее тетей) полгода назад развелась с мужем и теперь живет одна в двухкомнатной квартире. К моему счастью, она позвала меня жить к себе сразу же, как только узнала о моем переводе из одного вуза в другой. Долго уговаривать меня не пришлось.
– Ко скольки тебе завтра?
– К девяти. Придется встать в половину восьмого, чтобы не опоздать. Надо еще изучить маршруты движения автобусов. И распаковать все вещи. И сходить в душ, – я падаю на кровать и закрываю ладонями лицо. – Кажется, я завтра не высплюсь.
– Я тебя подвезу.
– Правда? А разве тебе на работу ехать не в другой конец города?
– Какая разница, – она хмурит брови. – Для любимой племянницы все, что угодно. Тем более, твоя мама меня съест, если узнает, что я о тебе не забочусь.
– Ты хотела сказать “единственная”? – с иронией в голосе спрашиваю я.
Она идет на кухню, достает бутылку вина и немного наливает себе в бокал.
– Что?
– Ничего, – я переворачиваюсь на живот и опираюсь подбородком на скрещенные руки, чтобы было проще наблюдать за тетей. – Кстати, я хотела найти себе подработку. Не знаешь, куда можно податься?
– Собираешься учиться и работать? Не сложно тебе будет?
– Не работать, а подработать, – последнее слово я произношу по слогам. – На одну ведь стипендию не проживешь.
– И то верно. У одного моего знакомого есть кафе неподалеку. Где-то в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Завтра позвоню и спрошу, не нужен ли им кто-нибудь.
– Было бы здорово. Спасибо большое. За все это, – я обвожу рукой квартиру.
– Все, для тебя, дорогуша, – она подмигивает и поднимает бокал вина. Я тоже поднимаю рукой невидимый бокал.
Мне определенно здесь нравится.
Уже далеко за полночь. Разложив последние вещи, я побежала в душ. Да уж, попытка выспаться не удалась.
– Ты не уснула там, Алина? – Эльвира стучит в дверь ванной комнаты.
– Нет.
– Я пошла спать. Не засиживайся допоздна.
– Хорошо. Спокойной ночи!
Теплая вода так расслабляет. Я потеряла счет времени. Пора и мне идти спать.
Большое зеркало над раковиной запотело. Я протираю его рукой и смотрю на свое отражение: каштановые непослушные волосы прилипли к телу, светло-карие глаза с зелеными крапинками выглядят уставшими, щеки усыпаны мелкими веснушками.
Интересно, что думают обо мне люди, когда видят на улице? Замечают ли они меня вообще? Наверное, нет. А на что им смотреть? На мое вечно угрюмое лицо? Я бы сказала, что такое выражение лица у меня от природы. Но на самом деле я все время хмурая, потому что мне нечему радоваться.
Что бы я не делала, что бы я не пыталась делать, у меня ничего не получается. В свои девятнадцать лет у меня нет ни друзей, ни какого-либо опыта отношения с парнями. А если меня спросят про самое лучшее, что произошло у меня в жизни, я не смогу ничего вспомнить. Для меня каждый день как предыдущий.
