Пролог. Разделенные пространством
Канонада возобновилась с рассветом.
Многие из тех, кто вчера нашел прибежище в припортовых постройках, были мертвы уже к закату. Повстанцы не пожалели инфраструктуру порта и обстреляли самые «неважные» здания из своего примитивного, но довольно точного орудия. Вся современная машина вооружений, завязанная на спутниках, отказала еще неделю назад, и правительственные войска оказались в положении слепых щенков.
Без активной поддержки из космоса все снаряды уходили в никуда. Расчет мятежников на старые системы наведения оказался верен – буквально за несколько суток им удалось морально уничтожить большую часть верной правительству армии.
Вчера еще продолжали сопротивляться отдельные «элитные» подразделения, но уже сегодня они вполне могли раствориться в разрушенной столице, слившись с сотнями тысяч дезертиров и простых граждан – эти с любопытством ждали, когда закончится вооруженная смена власти, чтобы вернуться к привычным занятиям.
– Мы должны бежать, Энки.
Звуки разрывов почти не доносились сюда, на двадцатиметровую глубину, только вздрагивал бетонный пол да сыпалась невесомая пыль с низкого потолка.
– Куда? Они не оставляют живых. Ты же знаешь, новый клан всегда уничтожает предыдущий. Соседи не дадут нам прибежища, даже если мы сумеем взлететь. Рано или поздно все кончится позорной смертью.
– Ты предлагаешь сидеть тут и ждать, когда они пустят газ? Или пробьют слой бетона своими химическими снарядами…
Коаау резко отодвинула поднос с двумя крошечными тарелками. Энки также едва притронулся к завтраку – он прислушивался и к тишине за стальными дверями, и к бушевавшему на поверхности пламени.
И еще он остро сожалел о том, что дочь пострадает ни за что. Остальные из высших хотя бы участвовали в распределении если не денег, то властных полномочий в правительстве. Будучи близкой родственницей премьера, по значимости в иерархии она оказалась неотличимой от сотен простых исполнителей приказов.
Если бы не отдаленный грохот разрывов, здесь можно было бы сойти с ума от невыносимой тишины. Даже собственные шаги казались ее продолжением, недовольным откликом в ответ на попытку хоть чем-то потревожить слух.
– Пора, – решился Энки и с трудом встал. – Мы улетаем. Если остальные согласятся, конечно.
– Они ждут только тебя! – хищно рассмеялась Коаау.
Сумасшедшее веселье резко сменило мрачную унылость дочери. Она как будто не понимала, что за пределами атмосферы их не ждет ничего хорошего.
– Оповести команду, а я пока поднимусь к твоей матери.
– Нет, тебя могут убить!
– Я слишком стар для таких передряг, Коаау. Моя смерть стала бы лучшим исходом для меня и для всех вас…
– Ты по-прежнему глава клана, Энки, – поразилась дочь. – Ты не можешь оставить нас в такое время.
Бывший премьер и не подумал спорить, он просто вызвал чудом сохранившийся в рабочем состоянии грузовой лифт и поднялся к поверхности. Полубессонная ночь давала о себе знать – тело почти не слушалось, а ноги искали опору понадежнее, чем осколки бетона.
Здание спецтерминала для правительственных грузов лежало в руинах, но время от времени здесь продолжали громыхать разрывы старинных снарядов. Окажись у повстанцев более современное оружие – точнее, возможность применить его, – от глубинных помещений и коммуникаций уже ничего бы не осталось. И десятки членов клана Энки уже давно превратились бы в часть переплавленных жаром обломков прежней власти.
Наспех сооруженная могила жены была придавлена рухнувшей плитой, из которой торчала искривленная арматура. Энки опустился на нее и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на канонаду. «Откуда у них такие запасы снарядов?» – крутилась в голове глупая мысль. Отогнав ее, он стал сожалеть, что дочь оказалась настолько бесчувственной, что не пришла навестить место последнего упокоения матери. Слов для прощания никак не находилось.
