Глава 1.
Меня зовут Олег Владимирович Петров. Недавно мне исполнилось 27 лет. Так вообще для родителей, друзей и знакомых я – Лёлик. Не помню, кто и когда приклеил мне это прозвище, но мне оно по душе, поскольку звучит мягко, переливисто, ласково. Если бы Лёликом был не я, а кто-то другой, то, услышав это, мне бы захотелось провести рукой по его волосам (если бы они у этого индивидуума были), прижать к груди (если бы этот Лёлик был ниже меня ростом, и его голова упиралась мне в грудь), а ещё поделиться с ним чем-нибудь хорошим, ну, там, жвачкой, например. В общем, хочется думать, что, произнося "Лёлик", люди переключаются на позитив и испытывают исключительно положительные эмоции.
Я живу в старом, или как сейчас принято говорить – историческом – районе города, в обшарпанной четырехэтажной "сталинке". Там у нас с родителями трёхкомнатная квартира на втором этаже. Живём мы дружно, ссоримся нечасто. Только иногда очень громко друг на друга орём, но до драки дело не доходит. Соседи нас вовремя успокаивают. Они звонят в дверь и настойчиво, иногда на повышенных тонах просят: "Пожалуйста, не могли бы вы орать потише?!" Соседи у нас очень хорошие. Мы с ними знакомы уже лет двести; не знаем только тех, кому в нашем доме сдаются квартиры. Как правило, это – торгующие "сеном" азиаты и вечно празднующие студенты. Ещё одну квартиру у нас снимают конфликтные супруги, которые часто и громко ссорятся.
Под окнами квартиросъёмщиков нашего дома опасно ходить. Знаю об этом не понаслышке. Однажды в квартире, которую сдают азиатам, полицейские делали обыск. Я, конечно, об этом ничего не знал. Иду себе спокойно, и вдруг – бах! Мне на голову падают носки с пакетиками гашиша внутри, потом набитая им же подушка, а вслед за ней приземляется большой чемодан, как выяснилось, тоже доверху забитый гашишем. Подушка была тяжелая, поэтому меня ею немного оглушило. Вот стою я, покачиваясь, держу в руке упавшие с неба носки, у ног – отрывшийся чемодан, а вокруг россыпью валяются пакетики, заполненные наркотическими веществами. В тот день около подъезда в патрульной машине сидели полицейские. Они, конечно, всё это увидели, вдобавок ко всему азиат свесился из окна и стал указывать на меня пальцем. Понятно, что с такими уликами меня сразу загребли в участок, ну и азиатов прихватили, на всякий случай. К счастью, меня там держали недолго и вскоре отпустили, поскольку на всей этой гашишной поклаже не было моих отпечатков пальцев, зато было полно отпечатков этих квартиросъёмщиков.
Из окон жилища весёлых студентов чаще всего вылетали шорты, майки, трусы и другие предметы одежды, а однажды оттуда вылетел бюстгальтер. В следующую минуту из окна выглянула девушка и прокричала:
– Смотри, Ленка, твой лифчик вон на той ёлке повис!
– Пусть висит! Это мы ёлочку украсили! Скоро Новый год! – пьяненьким голосом промямлила в ответ Ленка.
Вечерами из окон студенческой квартиры вылетали бутылки. Как-то раз я одну из них схватил на лету, смотрю – а она ещё закупоренная и целехонькая! Я её, конечно, открыл и опустошил, а под другие, из которых выливали остатки из того же окна, подставил открытый рот и вскоре так нахрюкался, что еле держался на ногах. Вроде с чего бы? В бутылках оставалось совсем чуть-чуть на донышке, то ли пива, то ли вина, то ли ликера, уже не помню. Но остатки, как говорится, сладки. Вскоре новость про бесплатный розлив облетела наш двор. После чего толпа дворовых "умников" с открытыми ртами чуть не каждый вечер стала собираться под окнами студенческой квартиры. Так они и стояли там теплыми летними вечерами, рядком, с открытыми варежками. Случайные прохожие и наши соседи всё подтрунивали:
