Вот и закончилось мое счастливое детство. Умер дед. Он просто не проснулся. Ему было 78 лет. Дед мне всегда казался вечным. Крепкий, суровый сибиряк, кузнец. Странно было оказаться вдруг одному, не услышать привычной фразы: «Вставай, лежебока, всю жизнь проспишь!»
Он воспитывал меня, сколько я себя помню. Родители мои погибли, когда я был совсем маленьким, и меня взял к себе на воспитание дед. Он знал Лес, а Лес знал его. Дед познакомил с Лесом и меня, научил всему, что знал. А теперь его не стало. Скоро прилетят ювеналы и отвезут меня в детский дом. После всеобщей чипизации в 2030-м надеяться на отсрочку их прилета не приходится. У них уже прозвучал звоночек о сироте. Надо собираться, ведь заберут меня сразу, как прилетят. Собрал свою одежду, белье, любимую кружку, пару ложек, подаренный дедом нож из булата и его собственный – охотничий, в ножнах. Забросил в середину армейского «сидора» ножи, предварительно перемотав их бельем, чтобы даже случайно не звякнули. Прицепил к рюкзаку саперную лопатку, небольшой топорик и взял дедово ружье. Старый дедов комп брать с собой не стал. Детские дома нынче оборудованы виртуальными капсулами. Так что этот древний комп мне там без надобности, его, наверное, даже подключить будет негде.
Снаружи уже слышался шум. К заимке приближался вертолет ювеналов.
Вышел из избушки с рюкзаком за плечами и дедовым ружьем, присел на завалинку и смотрел на приближающуюся судьбу в виде маленького вертолета.
Вертолету здесь сесть негде, придется им спускаться по лестнице, что поделать – кругом тайга. Заимка наша невелика – избушка-землянка, колодец да небольшая кузня. Все в двух шагах друг от друга.
Очень хотелось похоронить деда здесь, но ювеналы не дадут. У меня как у несовершеннолетнего прав на захоронение родственников по выбору нет, а дед письменного завещания на этот случай не оставил. Потому увезут тело деда в город и кремируют. А меня – в детский дом и запихают в кокон виртуального мира. Последние 17 лет, как раз с года моего рождения, виртуальная реальность применяется чуть ли не везде. Люди там живут, там работают, там отдыхают, даже женятся и детей заводят там. Последнего вообще ни дед, ни я не понимали – какой прок от виртуального ребенка? Но чужая душа – потемки, если кому-то что-то нравится, то это появится на рынке.
Тюрьмы теперь все в виртуале – копают заключенные ресурсы на благо Родины, выпускают только по окончании срока. Зато нет затрат на охрану. Сироты тоже почти все время в виртуале – там и обучение проходит, и досуг – воспитателей не нужно. Но детей из капсулы хоть выпускают, насколько мне известно.
Вертолет завис над колодцем, грохот от него стоял такой, что все звери на 10 километров в округе разбежались. Сверху на тросе спускался мужик в оранжевом жилете и спецовке. Как-то иначе я представлял себе ювеналов, в костюмах, что ли, в очках и непременно с портфелем. А этот больше на рабочего похож.
Мужик, только коснувшись земли, подбежал ко мне, просунул трос под мышками, обернул вокруг себя и меня, зацепил карабином, и нас понесло вверх. Ну вот – ни здрасте тебе, ни до свиданья, хоть бы слово сказал. Немой, что ли? Нас подтянули к люку вертолета.
– Там снизу труп надо забрать, – проорала справа какая-то тетка с портфелем и в очках (как я и думал). Мужик освободил меня от троса, взял что-то вроде носилок и поехал на тросе вниз. Через некоторое время на носилках поднялось тело моего деда. Другой мужик в таком же жилете и похожий на первого как брат-близнец, отцепил носилки от троса и бросил его вниз. Первый поднялся, и вертолет полетел в город. Сам перелет мне запомнился слабо. Со мной никто не разговаривал в этом шуме, да и я не горел желанием. Внизу мелькала зеленым ковром тайга. Высадили нас на небольшой площади, у дома серого цвета. Мужики в оранжевых жилетах понесли носилки с дедом внутрь здания.
