В темном склепе на заброшенном кладбище, куда он привозил своих бесчисленных жертв, скрутился на сыром бетоне истерзанный им мужчина. Это место ассоциировалось у него с чистилищем. Он так любил, до нервного тика, до дрожи в кончиках пальцев, ощущать себя вершителем чужих судеб, быть проводником человеческих душ. Человеку, лежащему на полу в луже собственной мочи и блевотины, требовалось всего лишь дать ответы, на вопросы, которые он задавал. Его он не причислял к жертвам, скорее наоборот. Этот лживый и алчный заморыш попадал в ту единственную категорию, которая активно плодилась по всему миру, и которую он считал своей миссией истребить.
А жертв он умел выбирать. Женщины, мужчины, мальчики, девочки… Во всем свой кайф… Для него. Они так вкусно пахли, пленительный аромат вскрывал подкорку головного мозга, заставляя его совершать немыслимые безумства.
Человек на полу глухо застонал. Убийца склонился над ним. Носком ноги, обутой в тяжелый ботинок толкнул его в сломанные ребра, переворачивая. В руке блеснул стилет.
–Я задам тебе последний раз, вопрос, и я рассчитываю получить ответ. Тихий, бесцветный голос прошелестел совсем рядом с оплывшим, от множественный порезов, лицом. Ты ведь не хочешь, чтобы твое место заняла твоя милая дочурка, кстати, сколько ей? Десять, двенадцать? Пожалуй, я не расскажу тебе что ее здесь ждет, могу лишь уверить, что твои мучения покажутся ей райскими забавами.– Где сейчас находится Артист?
–Я не знаю, о ком ты спрашиваешь…Прошу, не трогай дочь…разбитые, изрезанные губы онемели, он их вообще не чувствовал. Он понимал, что минуты его сочтены, но, будь он проклят, он понятия не имел, о ком спрашивает его этот псих.
– У него много имен, Стрелок, Ромео, Черный Орел…Артист одно из них, у этого гавнюка много имен, так же как обличий для таких придурков, как ты…
Он посмотрел на тело, распластавшееся перед ним, и с улыбкой подумал, что врядли он что-нибудь добьется от него. Пора кончать его. Опять неудача. Он склонился над человеком, занеся стилет, как вдруг, тот открыл глаза…
–Постой, я, кажется, знаю, о ком ты говоришь. – Он пытливо, с надеждой уставился на него единственным оплывшим глазом..– Человек …,который прибыл в город, готовится к выборам в верхушку…его …никто не знает…на него ничего нет …он словно появился ниоткуда…Но, говорят, его сюда отправили, чтобы зачистить город. Смена власти…
–Как выглядит, опиши, – равнодушно протянул он, этот мудак мог лгать, чтоб спасти свою вонючую шкуру.
– Высокий шатен…зеленые глаза…словом я его особо…не разглядывал…– прохрипел он. С уголка губ по подбородку потекла тонкая струйка крови, капая прямо на грудь, он закашлялся. Ну вот, хоть что то, задумчиво подумал убийца.
Взмах кисти и на пол вывалились потроха. Любимое зрелище. Чистый кайф. Улыбка искривила тонкие губы. Он с наслаждением втянул воздух. Хотя жертва этого уже не видела.
–Мой дорогой друг, где же ты? Я уже устал тебя искать.
Я смотрела в окно невидящим взглядом, размышляя о своей жизни. Последнее время я пребывала в жуткой депрессии, и выхода из нее не предвиделось.
Прекрасный вид города открывался из окна. Темные поднимающиеся горы с заснеженными верхушками и все оттенки зелени внизу. Картина достойная кисти художника. Но сегодня этот вид меня не трогал.
Как-то пришло осознание того, что я бегу по замкнутому кругу, и нет ему конца. Что все неправильно и это не моя жизнь. Не того я хотела и не о том мечтала. Приученная с детства бабушкой к тому, что человек должен чем-то заниматься, приносить пользу другим людям, не важно чем, главное не сидеть без дела все время и не чахнуть от собственного безделья и никчемности.
Моя золотая клетка стала мне тюрьмой. В мои двадцать семь лет, я веду праздный, а точнее бесцельный, образ жизни и совершенно не приспособлена к окружающему миру. Мне некуда пойти с мужем. Я ничего не понимаю в его бизнесе, мне не о чем поддержать с ним беседу, в те редкие моменты, когда он ужинает дома. Моя обязанность ждать. Ждать его с бесконечных командировок, с работы, с переговоров, которые зачастую длятся до самого утра. Я боюсь, даже представить, что может такого как мой муж мужчину , задерживать до утра. Хотя я представляю, что, не дура же. Или дура.
