Санкт-Петербург, зима 2016
Её тонкие пальцы нервно цеплялись за края куртки. Холодный ветер, пропитанный сыростью, снова и снова пытался пробраться под капюшон, чтобы потом – обжечь своим ледяным дыхание.
«Ничего-ничего», – пульсировало в голове молодой девушки, – еще немного, и мой трамвай придет, а потом – я поеду домой».
От слова «домой» она не ощутила ничего, кроме липкого холода в груди. То место, где девушка жила, язык не поворачивался называть «домом».
Потому что дома – безопасно, а там, где ей приходилось проводить часть своей жизни, этой безопасности никогда не было.
Но у неё не было другого выбора. Ей некуда было идти.
Ветер, подхватив снежинки, будто дразня, бросил их в бледное лицо девушки. Она, на миг сомкнув веки, подавила в себе вздох, рвущийся наружу. Ах, если бы все было по-другому! Звук приближающегося трамвая отвлек её от невеселых мыслей.
Пару шагов – и девушка оказалась внутри спасительного тепла трамвая. Примостившись возле окна, она устремила утомленный, полный странной печали, взгляд в проносившиеся мимо виды предвечерней улицы. Еще немного – и они наполнятся людьми, все оживет, задвигается, и город снова запульсирует жизнью.
Тридцать минут – и взору девушки предстала знакомая остановка. Вот и все. С тяжелым вздохом, будто она шла на казнь, девушка вышла из трамвая и тут же наступила в грязную лужу. Правый сапог мгновенно намок, и она, чувствуя, как по ноге расползается противня сырость, пошла в сторону двора.
О, это был необычный двор – двор-колодец со старыми, желтыми стенами, и когда сюда изредка заглядывало солнце, он казался фантастически красивым – полным света и надежд. Но светило бывало тут редко – лишь утром, и потому сейчас двор выглядел иначе – мрачно и пугающе.
Но пугал не сам двор, а то, кто жил в одной из квартир.
35 квартира. Дрожащими пальцами она нажала на дверной звонок. Дверь почти сразу открылась.
– Ангелина пришла! – радостный голосок сладкой музыкой ворвался в сердце девушки.
– Ага, пришла, – Ангелина, переступив порог, разулась и с улыбкой посмотрела на встречающих её девочек – 15-летнюю Настю и 11-летнюю Ксению. Сестренки были очень похожи меж собой – та же копна светлых кудряшек, выразительные лица с огромными, серыми глазами. Ангелина не была родной им – она, как и Настя с Ксенией, была приемной дочерью, и её ни с кем, живущих здесь, не связывало кровное родство. В отличие от неё, Ксении и Насте повезло больше (хотя можно ли было назвать причины, почему они здесь появились, везением?), они были родными.
Девочки в семье появились почти разом – сначала 12-летнюю Ангелину, как-то неожиданно быстро перевезли из детского дома, и следом, спустя пару месяцев, в квартире номер 35 появились еще две девочки – тогда еще 9-летняя Настя и 7-летняя Ксения. Последним из усыновленных детей стал 8-летний Олег – худощавый мальчик с огромными очками на тоненьком носу. В свои восемь лет он знал так много, что к нему в семье быстро прицепилось уважительно-восхищенное прозвище «Ходячая энциклопедия».
– А где все? – проходя на кухню, поинтересовалась Ангелина. Она, поставив на стол фирменный пакет «Ленты», начала, как фокусница, доставать из него вкусняшки, купленные на деньги, заработанные за несколько часов работы в гипермаркете. Ангелина работала там уборщицей. Полы мыть она умела. Наверное, это единственное, что она умела делать хорошо. Так думала девушка.
– Ушли куда-то, – Настя пожала плечами.
– Держи, твой любимый, – Ангелина всучила ей большой стаканчик с йогуртом манго-персик.
– Ой, спасибки!!! Правда, мой любимый! – Настя, чмокнув Ангелину в прохладную щеку, торопливо сорвала фольгу с йогурта.
