Больше всего Кей не любил детей. Сказалось ли на этом его собственное детство в приюте «Новое поколение» на Альтосе, неизвестно. Как бы там ни было, он никогда не задерживался на одной планете больше девяти месяцев. На тех планетах, которые во время Смутной Войны прошли фертильную обработку и честно служили поставщиками пушечного мяса для Империи, он не задерживался более четырех с половиной месяцев.
Кроме этого, Кей не любил, когда его убивали. Порой это было крайне болезненно и всегда связано с немалыми тратами. А деньги Кею были нужны. Он любил свой гиперкатер – требующий дорогостоящего ухода, женщин – не требующих столь многого, вина Империи и Мршанской ассоциации, запахи работы старых клаконских мастеров и те удовольствия прочих рас, которые способен понять и выдержать человек.
Сейчас две его антипатии сложились воедино. И самым неприятным было не то, что его собирался убить ребенок, из-за ребенка и одним из самых неприятных способов. Беда была в том, что Кей не успел оплатить продление аТана.
А это, как известно, фатально.
Номер гостиницы был достаточно жалок, чтобы не вызвать жгучего интереса грабителей, и вполне приличен, чтобы оградить Кея от мелких воришек. Мальчишка, стоявший у его кровати, внешне подходил под вторую категорию. Откуда он взял электронный ключ, чтобы открыть дверь, и нулификатор для блокирования сигнализации, оставалось загадкой. С оружием в его руке было проще – алгопистолеты, оружие садистов и неудачников, стоят недорого.
– Давай мы поступим так, – отчаянно стараясь сохранить спокойное лицо, предложил Кей. – Ты отведешь ствол – и мы поговорим. Как серьезные люди.
Мальчишка заулыбался:
– Я несерьезный.
Он действительно не выглядел слишком серьезным – смуглый черноволосый пацан двенадцати-тринадцати лет. Веселенькая рубашка из розового шелка и короткие белые брюки придавали ему еще более неопасный вид.
– Послушай, – вновь воззвал Кей. – Даже если ты выкинешь пистолет в окно…
Мальчик слегка нахмурился.
– Даже если ты выкинешь пистолет, я ничего не смогу тебе сделать! Ты же видишь…
– Вижу.
– Я не могу разговаривать под дулом…
– А зачем мне с тобой разговаривать? – слегка удивился мальчишка.
Мысленно Кей вознес хвалу всем известным богам. Чем больше сейчас будет сказано, тем меньше шансов, что гаденыш спустит курок. Убить человека, с которым разговариваешь, не так-то легко, правда, Кей не был уверен, что это правило относится к детям.
– Ты ведь собираешься меня убить? – поинтересовался он.
Мальчик молча кивнул.
– Смерть от алгопистолета – самое страшное, что только можно себе представить. Поверь, я это знаю.
– Убивал? – заинтересовался мальчик.
– Меня убивали.
Пацан прищурился. Он явно понял.
– Так вот, – придавая голосу самый доверительный и дружеский тон, продолжил Кей, – если уж ты хочешь применить на мне эту мерзость, скажи хотя бы, за что. Это не такая уж большая милость, верно?
– Верно, – неожиданно легко согласился мальчик. Подошел к стоящему у стены креслу, уселся в него, заложив ногу за ногу, пристроил пистолет на подлокотник. К сожалению, он ничем не рисковал. Кей валялся на кровати, голый и совершенно беспомощный. Тонкая серебристая паутина покрывала его тело, намертво скрепляя с кроватью и стеной, у которой кровать стояла. Баллончик спрея мальчик поставил на стол – словно собирался в случае необходимости повторить процедуру.
– Так чем я тебе насолил, дружок? – Кей осторожно, чтобы тонкие нити не врезались в тело, повернул голову. – Ты грабитель? Поздравляю, ты талантлив. И удачлив. Я скажу тебе, где наличные и каков код карточки. Завтра мне надо улетать, так что искать тебя я не буду, а ваша полиция…
