Минуты утекали как песок. Мне даже казалось, что я слышу их дробный стук. Или то лихорадочно билось мое сердце?
С тех пор как Реодор, мой жених, ненавидящий меня и готовый убить сразу после свадьбы, запер нас в лаборатории, прошло уже около часа.
Все это время я искала слабые места в решетке, пыталась расковырять замок. Наконец, выдохшись, я снова уселась поближе к горгуну и рассеянно принялась поглаживать его по длинной шее. Заточенный вместе со мной питомец, большой изумрудно-зеленый птицеящер, лишь приоткрыл один глаз и опустил хохолок, так что пушистые перья щекотали мне руку.
Судя по всему, здесь до меня содержали какое-то крупное хищное животное. Вся решетка была исцарапана и местами покорежена. Однако предметы, которыми был обставлена клетка, наводили на мысль, что, возможно, это было не просто животное. Тут нашелся и лежак, покрытый серым одеялом, с треугольной подушкой, и столик, крепко прикованный цепями к решеткам клетки.
Я рассеянно блуждала взглядом по лаборатории, пока снова не обратила внимание на листок, упавший со стола. Все те же непонятные значки, которые не давали никакой информации, но в то же время притягивали своей загадочностью. И круглый, едва заметный знак, словно водяная печать.
Что-то он мне напомнил. Я просунула руку сквозь прутья, но не могла дотянуться до листка. Вскочив, оглянулась на всякий случай вокруг, подхватив длинную юбку, высунула ногу — и о чудо! смогла зацепить листок носком обуви. Прижав бумагу, сумела протащить ее немного по полу, а затем, присев, дотянулась рукой.
Горгун, молча наблюдавший за моими манипуляциями, приподнял голову и вопросительно курлыкнул.
— Я видела уже эту печать, Златопер, — заинтригованно прошептала я. — Эта печать была в той книге. Две буквы, «И» и «М», точно, это она! Но что означают эти значки? Словно они незакончены, как будто это половинки…
Я в недоверчивом изумлении повернулась к горгуну и спросила:
— Не таким ли листом я пользовалась, чтобы читать руны со своей книги?
Горгун утвердительно курлыкнул и встопорщил зеленый хохолок на голове.
Откуда здесь этот листок? Лаборатория принадлежит Академии, больше никому, если я не ошибаюсь.
— Ушастик, — позвала я незримого духа-программу, обслуживающую Академию, надеясь, что этот кабинет не закрыт для него.
— Я слушаю, — раздался голос.
— Откуда этот листок тут? Кто его напечатал? — я помахала бумагой в воздухе, не зная, куда его показывать.
— Лимит вопросов от адептки исчерпан на этот месяц, — прозвучала та же отговорка, вызвав гневное раздражение.
— Я тут, вообще-то, заперта, и, возможно, сумасшедший Реодор скоро прикончит меня, поскольку думает, что я пустошник. Это вообще как-то регулируется в Академии? Кто-то ответит за то, что меня тут заточили? — с нарастающим негодованием говорила я, повышая голос.
— Лимит вопросов от адептки исчерпан на этот месяц, — бездушно повторил голос.
Я обессиленно махнула рукой, но тут вспомнила, зачем вообще искала горгуна этим утром. Мне нужны были руны, и, не вырони я тогда камень с записью, наверное, смогла бы их воспроизвести. К сожалению, в памяти горгуна не было момента, как Элея, в теле которой я находилась, использовала эти руны и смогла переместиться в мой мир и занять мое место.
— Помнишь, ты показывал мне воспоминание, где я читала книгу?
Горгун заинтересованно поднял голову и утвердительно курлыкнул.
— Дашь мне его еще раз?
Горгун уронил голову и, глядя мне в глаза, коротко проскулил.
— Это означает, что не можешь?
Златопер снова издал согласное курлыканье. Я задала несколько наводящих вопросов, отслеживая реакцию ящера, и наконец выяснила, что он не может воспроизвести камни для записи. Для этого он должен был иметь какой-то запас специального вещества в организме, а он уже все израсходовал.
