«Дороги нет… дороги нет… дороги нет», – равномерно выстукивали на стыках рельсов колеса вагона. Ночь пялилась в окно недобрым глазом, и телеграфные столбы, точно кладбищенские кресты, мелькали за стеклом. Неожиданно свет пробил черный квадрат окна, ворвавшись в купе. Он на мгновение выхватил из темноты фигуры спящих пассажиров и стыдливо померк, чтобы тотчас уступить место новой быстротечной вспышке. Близилась станция. Фонари, выстроившиеся дозором вдоль дороги, с любопытством по очереди заглядывали в купе, сопровождая идущий состав к перрону. Блекло-розовое здание вокзала, как засиженный мухами зефир в витрине захудалой лавки, выплыло из темноты, но состав прошел мимо, не удостоив его остановкой. Тускло освещенный перрон отступил, оставшись позади. Свет и тьма снова с четкой размеренностью начали сменять друг друга, пока ночь опять не закрыла окно черным покрывалом слепоты. И лишь колеса, не замолкая, продолжали монотонный перестук: «Дороги нет…»
Артем без сна лежал на верхней полке, уставившись в темноту. Лето кончилось. Впрочем, что там лето – вся его прежняя жизнь закончилась и пошла наперекосяк. Он ехал от бабушки домой, а в душе щемило оттого, что привычного, знакомого до мелочей родного дома, где они жили вдвоем с отцом, больше не существовало. Все рухнуло в тот самый миг, когда отец объявил о своем намерении жениться. Артем недоумевал, зачем он это сделал. Неужели им было плохо вдвоем? Он мучительно перебирал в уме все случаи, когда поступал не так, как хотелось отцу. Если бы время можно было повернуть вспять, он бы не дал отцу ни малейшего повода для огорчения. Даже учиться постарался бы без троек. Впрочем, теперь об этом думать было поздно.
Артем не помнил свою маму. Он привык жить с отцом в мужской компании. К тому же в последнее время он был порядком занят своими проблемами и не придал значения тому, что отец стал часто видеться со своей сослуживицей. Кто бы мог подумать, что у них дойдет до женитьбы! Удар оказался неожиданным. Ко всему в придачу у новой жены отца была дочь, ровесница Артема. Как мог отец променять его на них? Это же настоящее предательство по отношению к нему, его сыну и единственному близкому человеку.
Артем нарочно на все лето уехал к бабушке. В нем еще теплилась надежда, что отец соскучится по нему, передумает насчет женитьбы, все опять наладится и пойдет по-прежнему. Но ничего не изменилось. В деревню отец так и не выбрался, потому что отпуска ему не дали. О женитьбе он сообщил письмом. Артем порвал послание на мелкие клочки, сжег и развеял пепел, но даже это не могло повернуть жизнь вспять. Накануне возвращения Артема отец в письме сообщил, что его жена вместе с дочкой переехала в их квартиру. Артем не стал ни рвать, ни жечь этого письма. Он чувствовал опустошенность, перед которой ничто уже не имело значения. Свершилось непоправимое: дом, который когда-то принадлежал им с отцом, был осквернен. Там теперь жили чужие люди. Он возвращался в никуда.
Вика просыпалась рано, но, прежде чем встать, любила поваляться в постели и помечтать. В квартире еще царила сонная тишина. Солнце просеивалось сквозь неплотные гардины, окрашивая комнату в оранжево-красные тона. Один лучик, проникнув в щель между шторами, прорезал стол возле окна тонким светящимся лезвием.
Сегодня торжественный день: приезжает ее названый брат, Артем. Вика всегда хотела иметь отца и старшего брата, и неожиданно мечты с потрясающей быстротой начали обретать реальность. Теперь, когда у нее появился отец, даже лучше, что брат оказался ее ровесником. На фотографиях он был очень симпатичным. Интересно, какой он в жизни?
Вика обвела взглядом комнату, которая прежде принадлежала Артему. На книжной полке стояла фантастика и фэнтези. На гвоздике, вбитом возле полки, висел эспандер. Вообще-то, ему здесь было не место, комнату он совсем не украшал. По правде говоря, Вика многое здесь переставила бы и изменила, чтобы комната выглядела уютнее. Она хотела сделать это сразу же, но мама не разрешила ничего трогать до приезда Артема. Впрочем, Вика не сомневалась, что брат уступит комнату ей, ведь мальчики должны уступать.
