-Так и будем молчать? – Тихий голос оторвал меня от созерцания картины, на которой был изображен смутно угадывающийся в многообразии ломаных линий женский силуэт. Я так долго вглядывалась в эту странную геометрию, что, кажется, даже забыла о том, что я в этом кабинете не одна.
Переведя взгляд на мужчину-психолога, сидящего напротив, я неопределенно пожала плечами.
– Мне нечего сказать. – Отозвалась хриплым от долгого молчания голосом.
Мужчина вздохнул и, положив локти на стол и сцепив их в замок, с задумчивым видом упер указательные пальцы обеих рук в подбородок.
– Зачем тогда ты сюда приходишь? – Вкрадчиво спросил мужчина.
Теперь вздох сорвался с моих губ. Я сложила руки на груди, и почувствовала, как начала нервно подергиваться нога. Мне не нравилось то, как этот мужчина изучающе смотрел на меня, так, будто все обо мне знал и без меня, и просто насмехался, пытаясь разговорить.
– Мама… убедительно просила. – Ответила я, поджимая губы и отводя глаза. – Я ей пообещала.
– Да, да… – Тут же отозвался мужчина. – И, выходит, свое обещание ты выполняешь. Не придраться… Но тебе не жаль ее денег? Она ведь платит за терапию… А ее нет… Уже третья встреча…
– Нет, мне не жаль. Я ее об этом не просила. – Прервала я мужчину, усаживаясь на стуле ровнее. Как-то вся подобралась и сцепила руки в замок, чтобы скрыть их все сильнее нарастающее нервное дрожание. Мне не нравилось, что мы начали так много говорить.
– Ты злишься на нее?
– Нет. – Ответила, не задумываясь. – Я не злюсь.
– Она желает тебе добра…
– Я знаю. – Резко оборвала я мужчину. Этот разговор меня нервировал. Очень сильно. Я начинала терять контроль над своим телом. По шее распространялся противный зуд, и я сильнее сжала руки, чтобы не дать им волю унять это мерзкое ощущение покалывания на коже, лишь покрутила головой и повела плечами, чтобы облегчить свое состояние трением одежды о кожу. Мое тело, объятое этими мерзкими электрическими импульсами, сигнализировало мне о чем-то понятном только ему, оно просило движения, действий, оно хотело сбежать от того, что считало угрозой.
Мужчина заметил мои манипуляции и внимательно посмотрел на меня. Нет сомнений, ему было все обо мне известно. Заботливая мама наверняка выложила ему всю мою подноготную.
– Ты могла бы избавиться от этого… – Кивая в мою сторону, как бы намекая на те странности, что происходили с моим телом, тихо сказал психолог.
– Меня ничего не беспокоит. – Возразила я быстро, так, будто была уверена в своих словах но тем не менее отвела глаза в сторону.
– Это не так, Полина. Ты и сама это понимаешь. Твои телесные реакции происходят в такой форме, будто ты все еще находишься в условиях серьезной угрозы, и так будет пока ты…
– Что вы от меня хотите? – Оборвала я речь мужчины, устало опираясь на спинку стула. Честное слово, лучше бы мы продолжали молчать. Этот короткий диалог высосал из меня все силы. Я хотела уйти. Я хотела домой. Я не хотела слушать его заумные речи и что-то отвечать.
– Я? – Мужчина хмыкнул и посмотрел на меня с ласковым снисхождением. – Я ничего от тебя не хочу. – Затем встал из-за стола, вздохнул, и медленно направился к двери. – Но знаешь, в таких ситуациях я очень расстраиваюсь. Прямо очень. Сегодня день рождения моей жены, а я приду, и вместо подготовки красивого праздничного тоста, весь вечер буду думать о тебе. Когда происходит что-то подобное, – неопределенно махнув руками в мою сторону, продолжил мужчина, – когда я точно знаю, что смогу помочь своему пациенту, но не делаю этого, из-за недостатка мотивации у него, я, знаешь ли, очень расстраиваюсь.
Пока мужчина толкал свою проникновенную речь, он успел дойти до двери и распахнуть ее настежь.
