Таисия
— Ты едва не опоздала, — прилетел в
спину холодный укор.
Мужской голос прозвучал с
эмоцией.
Но когда я повернулась на звук
голоса, не прочла на лице говорящего ничего. Хотела бы я так же
уметь держать на лице безразличную маску! К своему большому
сожалению я поняла, что на собственном лице разлилась досада и
неловкость. Легкий жар прилил к щекам, выдывая волнение.
Я безумно переживала перед этой
встречей.
Когда полетела возмущенно, требуя,
чтобы Чарский признал за мной авторство присвоенного проекта, не
думала ни о чем. Внутри горела жажда справедливости! К тому же я
была на своей знакомой земле, на территории родной деревни. Там и
сам воздух помогал, наполняя силой.
Но сейчас мы снова в большом
мегаполисе.Я
Я стояла посередине огромного холла,
еще пустого.
7-30.
Слишком рано.
Сотрудники компании подтянутся к
девяти.
Мне оставалось только гадать, почему
Стас назначил время для встречи такое ранее? Может быть, он просто
не хотел устраивать скандал прилюдно? Не желал, чтобы наш разговор
услышал кто-то из его сотрудников? Пошли бы слушки…
Ох, Чарские не меняются. Они всегда
переживали за безупречную репутацию в глазах других. На деле же
лживые, эгоистичные, жадные до власти и денег.
Если когда-то Станислав мечтал о
том, чтобы не идти по стопам отца, то это осталось в далеком
прошлом.
Судя по всему, он более чем успешен
и больше не мучаетя угрызениями совести.
Один офис его компании чего стоит —
дорогущий…
— 7:30, — напомнил Стас, кивнул на
большие часы. — Сейчас 7:31. Ты всегда опаздываешь?
— Я пришла сюда ровно в 7:30. Не моя
вина, что ты на целую минуту потерял дар речи, разглядывая меня со
стороны.
— Всего лишь ждал, пока ты закроешь
свой ротик, который от удивления распахнулся, — отбрил он.
Внутри меня все ожило, иголочки с
ядом приподнялись, словно у дикобраза, готового метнуть в
противника злое оружие.
— Будем обсуждать воровство моей
идеи твоей компанией в холле? — как можно громче произнесла я.
По пустому этажу пронеслось эхо.
Чарский степенно двинулся в мою
сторону.
Он не сводил взгляда с моего лица,
смотрел куда-то в середину лба, будто рисовал мишень.
Мне стало холодно и жарко
одновременно. По коже пробежали ледяные острые мурашки, внутри,
напротив, закипела кровь.
Он подходил все ближе и ближе, пока,
наконец, не замер в полутора метрах от меня, сунув руки в карманы
брюк.
Ровная спина, приподнятый
подбородок. Лицо такое же узкое и красивое, но глаза с совершенно
другим выражением.
Несмотря на разницу в возрасте,
иногда Чарский вел себя со мной, как заигравшийся мальчишка. Сейчас
его место оконачтельно вытеснил жесткий, холодный молодой
мужчина.
Он словно держал меня на прицеле
своих темно-серых глаз и вел огонь на поражение.
Сердце в груди, совершив смертельный
кувырок, зашлось в жарком, стремительном темпе.
Пальцы, сжимающие ремешок сумочки,
скользнули вниз. Ладошки вспотлеи.
Я миллион раз успела проклясть себя
за то, что согласилась на эту встречу на его условиях! Надо было…
на своих! Но, черт побери, уже слишком поздно сожалеть.
Теперь глупое тело выдавало мою
дрожь и волнение.
— Поднимемся в мой кабинет? —
предложил Чарский, вхмахнув ладонью в сторону лифта.
Закрытое пространсто. Очень
тесное.
Я и он…
Впервые будем заперты на очень
ограниченной территории…
Все тело заныло.
Чарский продолжал сверлить меня
взглядом, будто надеялся, что я откажусь.
— Поднимемся, — согласилась я.
В другой жизни, оставшейся далеко в
прошлом, я бы струсила, наговорила лишнего и… сбежала. Он бы
сорвался следом, отшлепал меня и зацеловал.
Или утянул в постель…
Но сейчас я и он — противники.
Враги.
Мы по разные стороны баррикад.
Поэтому я шагнула в лифт и сразу же
отошла к дальней стенке, давая понять, что не хочу стоять рядом с
ним.
