– Ты что, не слышишь меня, сука?!
Рука взметнулась над моей головой, но он сдержался, не переступив запретную черту. Я вижу его искаженное злобой лицо, совершенно безумные чужие глаза. Я испытала укол страха, еще не сильный, но уже готовый превратиться в холодящий животный ужас. Гораздо сильнее этого страха становится ярость, затопившая меня: никто, никто не смеет совершать насилие надо мной! Я вскакиваю с места, чтобы быстро достигнуть выхода из комнаты, потому что нынешняя моя позиция между окном и кроватью делает меня уязвимой. Здесь я зажата как в ловушке, не имея возможности для маневра. Он ориентируется мгновенно, уловив мое намерение, резко хватает за руку и отшвыривает назад.
– Ты что, не поняла? Я же попросил скинуть мне эти фотографии!
– Хорошо, хорошо, – примирительно лепечу я, чтобы усыпить его бдительность и погасить этот внезапный приступ.
Но он уже не слышит меня. Ему не нужны больше ни мое согласие, ни мой отказ. Он идет к тому, к чему хотел прийти. Когда-то ему пришлось унижаться и молить меня вернуться к нему, и вот теперь настал момент, которого он так долго ждал: момент мести за все, открытой демонстрации его истинного отношения ко мне, безумной ненависти нарцисса к своей жертве, от которой он в то же время зависим. И теперь, когда я в полной его власти, он может, наконец, дать волю чувствам и эмоциям, так долго томившимся в котле его извращенного сознания. Момент его триумфа, его торжества, когда он может безнаказанно совершать насилие над своей жертвой настал, и он хочет насладиться им сполна.
С каждым словом он распаляется все больше и больше, словно подогревая себя сам. Лицо покраснело, вены на лбу и шее вспухли. Это уже становится действительно опасно. Я снова предпринимаю попытку проскользнуть мимо него, но он снова отражает ее. На этот раз я с размаху лечу на кровать. Он наваливается надо мной, прижав руки к поверхности мертвой хваткой и зажав ноги между своими коленями. Его лицо так близко нависает надо мной, что я вижу только расплывшиеся черты.
– Я всего лишь попросил тебя скинуть мне на телефон эти чертовы фотографии, – зловеще шипит он.
Отчаянно вырываясь, я только усиливаю его хватку.
Сука, – злобно повторяет он, – куда ты собралась? А? В свою Германию, тварь?
Эта мысль видимо глубоко засела ему в голову, и теперь его подсознание яростно выплюнуло наружу страх того, что я опять могу сбежать.
– Я никуда не собралась, Женя, пожалуйста.
– Никуда?
– Нет, конечно. Ты хочешь, чтобы я сбросила фотографии. Дай я встану и сделаю это.
Он недоверчиво ослабляет захват. Я снова подхожу к компьютеру, он неотступно следует за мной. Набирая пароль, я лихорадочно соображаю: я в одной домашней одежде, даже без тапочек, рюкзак с документами в прихожей, телефон там же- это то, что нужно в первую очередь. И как-то успеть обуться, на улице вечером прохладно… Адреналин стучит в висках.
К счастью, ему понадобилась новая порция пива, за которой надо идти на кухню. Воспользовавшись моментом, я выскакиваю в прихожую, хватаю рюкзак и телефон и пытаюсь открыть дверь. В одно мгновение он оказывается рядом со мной, схватив за волосы.
– Ах ты тварь!
Уже полуоткрытая дверь манит надеждой на спасение. Я пытаюсь протиснуться в щель, отчаянно сопротивляясь, он волоком тащит меня назад. Теперь уже животный ужас безраздельно владеет мной. До этого я не решалась кричать, стыдясь соседей. Но теперь крик вырывается из моего горла сам собой. Однако никто даже не приоткрывает дверей, хотя звуки отчаянной борьбы, яростные маты Жени и мой вопль уже наверняка услышали все.
