Глава 1. Мелани «Медовый виски»
«Его губы со вкусом медового виски мягко касались моих. Он не пытался смять их, наброситься или искусать, нет, он узнавал меня, ласкал, трепетно любил и ждал, когда я ему отвечу».
– На этом все. «Американскую трагедию» Драйзера мы закончили.
Голос Оуэна вырвал меня из размышлений о шестой главе моей рукописи. Последние два года прошли за работой над черновиком современного любовного романа, и неделю назад мне удалось поставить точку. «Два языка любви» могли стать моим дебютом: трогательным, взбалмошным, романтическим, если бы я не писала в стол. Никто, кроме моей лучшей подруги Линн, не должен был узнать о моих скромных писательских начинаниях. Я писала не для того, чтобы стать успешной или обзавестись поклонниками по всему миру. Мне было необходимо выплескивать свои потаенные желания на бумагу и проживать их вместе с героями.
– Следующим предлагаю Джека Лондона, – сказал Коллум, сидевший по правую руку от Оуэна. Из-за толстых минусовых стекол в очках его глаза казались маленькими, как две черные пуговицы. – Как насчет «Мартина Идена»?
Я едва подавила обреченный вздох. Да, это был прекрасный роман, но черт побери, были ведь и другие книги! Например, книги о любви.
– Отличная идея, – кивнул Оуэн, и светлый локон упал на его лоб. – Одобряю.
Он хлопнул ладонями по коленям и привстал, тем самым завершая встречу.
Оуэн считал себя негласным хозяином нашего книжного клуба. В Диорлин было мало развлечений. Чтобы провести вечер в компании других людей, приходилось либо играть в бильярд и пить пиво в пабе у Давида, либо торчать у Оуэна. Думаю, идея с книжным клубом пришла ему в голову не потому, что он любил читать, а потому что таким образом мог завлечь посетителей, предпочитающих безалкогольные напитки.
Раз в неделю мы встречались у него, сдвигали деревянные столики, покрытые бело-синими клетчатыми скатертями в цвет шотландского флага, обсуждали книги и пили баснословно дорогой кофе за семь фунтов. Как постоянным участникам клуба он делал скидку в целых двадцать пенсов, но даже в этом случае я жалела, что нельзя было заказать воду из-под крана.
– А может, возьмем «Унесенных ветром»? – неожиданной для самой себя спросила я, оставаясь сидеть на стуле с бархатной обивкой. Вообще-то, за последние пять лет я научилась быть тише воды ниже травы, всячески пряча от остальных то, что творится у меня в голове, но иногда наружу все-таки прорывались мои истинные мысли. – Или «Поющие в терновнике»?
– Ты предлагаешь нам взять любовный роман? – поразилась Сьюзан, сухопарая блондинка с короткой стрижкой и выправкой генерала. Белая блузка висела на ней, как на вешалке. Под столом ее низкие каблучки недовольно отстукивали по деревянному полу.
Своей пренебрежительной интонацией она низводила даже признанную классику до низкопробного бульварного чтива, хотя, на мой субъективный взгляд, на каждую книгу был свой читатель и ни один жанр нельзя было исключать просто по определению.
– Я предлагаю взять историю, где есть религиозные запреты или даже война, но в центре сюжета находится любовь. Разве в этом есть что-то зазорное? Почему мы не можем позабыть о том болоте, в котором барахтаемся изо дня в день, и просто заново влюбиться вместе героями? Пропустить через себя все эти восхитительные события: первую встречу, первый взгляд, первое признание? Я искренне считаю, что любовные романы недооцениваются. В конце концов, даже «Анна Каренина» Льва Толстого, на минуточку известного мужчины-писателя, – это современный любовный роман.
Сидевшая напротив меня мисс Маккартни, одинокая пенсионерка с четырьмя котами, с надеждой посмотрела на меня. Она, видимо, боялась открыто встать на мою сторону, но очень хотела, чтобы я победила в этом споре. На прошлой неделе я продала ей все семь книг из нового цикла популярной писательницы Шэннон Лав, пообещав, что об этом никто не узнает. Читательницы обожали Шэннон за легкое и задорное повествование, а также за уйму постельных сцен.
