Вода собиралась по потолку и стенам
образовывая тяжелые капли, они с легкостью летели вниз, разбиваясь
о бетонный пол.
Я насчитала около трех тысяч упавших
капель. Интересно, с какой периодичностью они падают? Возможно так
я смогла бы посчитать время, проведенное в этом подвале.
Темно, холодно и страшно. Вот моё
ему описание.
Хотя к страху я привыкла, но в
данный момент мне жутко страшно. Может потому что я знаю, что меня
ждет, а может причиной тому ОН.
Боже, как много я не успела сказать
ему. Сейчас я бы во все горло кричала, что люблю… Люблю больше
жизни…
Мне всегда казалось, что любовь –
это аморфное чувство. Она делает человека безвольным, слабым,
зависимым. Я думала, что тогда, в прошлом, я любила Лёшу. Я думала,
что он тот самый и как же мне повезло, первая любовь и на всю
жизнь…
М-да, как точно я подметила: «на всю
жизнь», ведь он думал, что я мертва… И лучше бы так оно и было.
Не знаю, смогу ли я пережить все это
вновь. Даже не так, как раз пережить я бы это не хотела. Пусть он
убьет меня, а потом делает с моим телом все, что захочет.
Боже, как страшно…
Я даже не чувствую холода, только
мерзкий запах сырости и писк крыс. Лучше бы они прикончили
меня…
В такие моменты, безумного страха,
действительно вся жизнь проносится перед глазами.
Вот мне пять лет, и я бью мальчишку
детской пластиковой лопаткой по голове, за то, что он кинул песок в
мою сестренку и она заплакала.
Десять, играю в «резиночки» с
девчонками во дворе. Прыгаю, что есть сил, ведь я непременно должна
выиграть.
Пятнадцать, убегаю от
одноклассников, с мольбертом и красками в руках, ведь я «чушь
малюю».
Двадцать два, рисую в парке, после
окончания пар. Краска ложится не так как мне того хочется, от чего
я психую и хмурюсь.
-Морщинки будут, - слышу голос
слева. Оборачиваюсь стоит молодой, симпатичный парень и ехидно
улыбается.
-Не будут, - уверенно отвечаю и
смущаюсь.
-Вы правы, на таком красивом лице и
морщины будут украшением. Я Алексей, -протягивает ладонь.
-Мирослава, -протягиваю в ответ для
пожатия, но он перехватывает тыльной стороной вверх и целует.
-Очень приятно, - осматривает меня с
головы до ног. И мне хочется спрятаться от этого взгляда, но я
почему-то расправляю плечи.
Потом были красивые ухаживания,
поцелуи, объятья. Мне, немного замкнутой и непонятой этим миром,
казалось, что вот это то самое.
Я с юности думала, что у меня в
жизни будет лишь один мужчина, которому я подарю себя лишь после
свадьбы. Я прекрасно понимала, что живу старыми устоями, и сейчас
хранить целомудрие уже не в моде.
Помню даже, как подслушала разговор
однокурсников. Они рассуждали о том, что если девушка не подходит в
сексе, то и жениться на ней нет смысла.
Видимо, у Лёши были те же понятия.
Или у больных людей их не бывает? Но, я поняла это слишком поздно.
Сначала были просто намеки, затем зажимания, а после…
Первый удар был не сильный, легкая
пощечина. Но уже после неё я поняла, что нужно оборвать все связи с
этим человеком, что я и сделала.
Но Алексей Андреевич Сокольников не
привык отступать. И если жертва выбрана, он как падальщик будет
кружить над ней и выжидать.
Он втерся в доверие к моим родным,
объявил меня своей невестой и сально смотрел на мою сестру. Но
никто кроме меня этого не замечал.
Второй удар или серия ударов, была
жестче. Синяки сходили около двух недель, на которые он меня и
покинул. Я обрадовалась, что он наконец-то отстал, но не тут-то
было. Пришел через две недели с цветами, как ни в чем не бывало,
сказал, что был в командировке.
Мой взгляд полный ужаса и отчаяния
заметила лишь Агата. Сестра… Я ведь и её чуть не погубила…
Идея бежать была спонтанной и даже
не моей. И как оказалось, абсолютно провальной. Не знаю, что
чувствовали другие жертвы насилия. Но могу описать, что чувствовала
я.
