Лариса.
Настырный звон будильника разрезает тишину. Открываю один глаз, сбрасываю нарушителя покоя с тумбы.
– Блять! – тихо матерюсь, когда понимаю, что эта китайская зараза продолжает трезвонить. Но теперь мне придется встать с постели, чтобы вырубить чертов гаджет.
– Лара, какого хрена? – бурчит рядом муж, натягивая одеяло на голову. – Я же просил тебя ставит на вибро телефон, а не этот рубильник!
Ну, да, ему, ведь не нужно утром куда-то спешить, только я должна вставать в такую рань. Каждый день муж бухтит о том, как его бесит надрывный звон будильника по утрам. А я просто не могу проснуться от обычной вибрации телефона, мне нужен вот этот ад, чтобы вернуться в реальность.
Отключаю будильник и возвращаю его на тумбу. Презрительно смотрю на мужа, досыпающего свою «норму». А сама топаю в ванную, без прохладного душа мой день не начинается.
В квартире темно, но я стараюсь ступать аккуратно, не включать свет во всех комнатах сразу. Забираюсь в ванную, привожу себя в порядок, наношу крем и делаю макияж. Привычная утренняя рутина, которая, как пазл, мягко вписалась в мой график.
Впрочем, мне даже нравится этот ритуал. В нем есть одна важная деталь – отсутствие кого бы то ни было рядом. Это те минуты одиночества, которые принадлежат только мне. Потом, когда я выйду из ванной, начнется мой день, заполненный различными обязанностями – домашними и рабочими. Но в эти минуты нет никого, и я научилась ловить от этого единения с собой особый кайф.
Когда-то я вычитала в каком-то журнале, что у женщины должно быть время на себя. В идеале, хотя бы час в день. Помню, как тогда усмехнулась, понимая, что мне такая роскошь не светит. В той же статье говорилось о том, что час этот нужно посвятить медитациям, йоге и отдыху, можно косметическим процедурам. Ну да, ну да, это в какой параллельной реальности? Большинство женщин едва успевают сделать все, что от них требуется, и при этом успеть хотя бы шесть часов поспать.
Но потом я приучила себя думать, что утро – это только мое время. И даже почти научилась медитировать, пока наношу макияж. Чушь, наверное. Но мне нравится так думать.
Выхожу из ванной, иду в комнату дочери. Подхожу к окну, раздвигаю шторы. Светлее от этого не стало, в это время года мы уходим из дома, когда еще темно, и возвращаемся, когда уже темно.
За окном метет снег, будто не в курсе, что на календаре март и пора уступить место весеннему теплу. Огромные пушистые хлопья падают, оседая на карнизах и на тротуаре, который, кстати, еще не успели почистить.
М-да, у дворников рабочий день начинается одновременно с представителями других профессий. Вот и получается, что оценить их труд могут только бабушки-пенсионерки. Ну и те счастливцы, которым утром никуда спешить не нужно.
– Алиса, пора вставать, – говорю громко, чтобы разбудить дочь. – Начался новый день.
– Мммм, – мычит она из-под одеяла, крутится, сворачиваясь в клубочек. – Ненавижу утро.
Я только улыбаюсь. Ребенку десять лет, а она уже ненавидит утро. Далеко пойдет!
– Вставай! – говорю громче, стягивая с нее одеяло.
– Можно я не пойду в школу? – мычит она, не желая просыпаться.
– Нет, не можно, – отвечаю в такт ее вопросу. – Жду тебя на кухне.
Выхожу из спальни дочери и иду готовить завтрак. Никаких изысков – пара бутербродов, кофе мне и какао для дочери. Я не думаю, нравится мне это или нет. Просто делаю, на автомате.
Алиса заходит в комнату, мы вместе завтракаем. Она идет собирать рюкзак – будто нельзя это сделать вечером?! А я возвращаюсь в спальню, чтобы надеть деловой костюм.
Из дома мы выбираемся вместе с дочерью, и попадаем прямо в сугроб. Чего и следовало ожидать! Но все же прорываемся к полуочищенному тротуару. Она идет в школу, которая находится прямо во дворе нашего дома. А я прусь по сугробам к автобусной остановке.
