На следующий день после встречи Алексиуса с людьми его отца, весь отряд собрал вещи для возвращения на архипелаг. Они не испытывали такого сильного похмелья, как в начале путешествия, но это было близко к тому, благодаря впечатляющему количеству марочных вин и эльфийских деликатесов, которые Его Величество оставил в «Крылатой Нимфе» после своего визита. Было бы преступлением позволить всему этому пропасть даром.
Раймир затянул путешествие насколько мог, останавливаясь по пути, чтобы расследовать каждую ниточки контрабандистских маршрутов по продаже чёрной воды, что усугублялось постоянными предложениями Мейры убить парочку дьяволов или возложить цветы на могилу мёртвой деревенской ведьмы – Мейра не любила дьяволов, зато очень сочувствовала ведьмам. Когда Кайлар предложил остановиться, чтобы помочь крестьянину поймать и вернуть домой заблудившуюся корову, терпение Алексиуса стало подходить к концу. Поначалу он был рад отвлечься. У него была возможность думать о чём-то кроме своего отца. Когда король надорвал гордость настолько, чтобы тихо и потеряно попросить прощения, Алексиус на мгновение почувствовал укол удовлетворения. Это чувство было испарилось, когда он понял, что его отец к тому же ждёт, что он ПРИМЕТ эти скудные извинения. Как будто десятиминутный разговор мог наверстать упущенное за последние пятнадцать лет.
Тем не менее, спустя несколько дней задержка стала раздражать. Алкусиусу не терпелось вернуться в крепость. Отчасти это было вызвано желанием как можно больше дистанцироваться от недавних событий. Но он также принял решение разыскать Аннику, попытаться… ну, он не был уверен. По крайней мере, поговорить обо всём.
Был ранний вечер, когда они наконец вернулись. Алексиус спокойно расседлал свою лошадь, оставил рюкзак в своей комнате и направился в кабинет Анники. Это потребовало огромных усилий, но он смог сохранить ясность ума и спокойствие. Решение было принято. Пришло время покончить с этим.
Он решительно постучал в дверь. Через несколько мгновений она открылась. Анника была одета по-домашнему, в одной лёгкой блузе до середины бёдер. Ноги её были босы, а взгляд несколько растерян.
- Алексиус! – удивлённо воскликнула она. – Ты вернулся.
- Действительно, леди Нар-Шах. Я подумал, что мы могли бы обсудить несколько вещей, - отозвался Алексиус.
Анника моргнула. Она не придержала дверь открытой. В груди Алексиуса начал зарождаться приступ паники. С внезапной, тошнотворной ясностью Алексиус начал подозревать, что совершил ошибку.
- Ах… - пробормотала Анника, запинаясь. – Вообще-то, сейчас не лучшее время.
Затем Алексиус услышал ЭТО: скрип лестницы. Анника была не одна. Наверху кто-то был. Там, где стояла кровать.
Все тщательно подготовленные фразы Алексиуса рассыпались. Потребовалось так много усилий, чтобы заставить себя хотя бы просто постучать в дверь. Он провёл две недели, притворяясь, что ему всё равно. Даже просто признать, что он хочет прийти сюда было трудно. Что говорить о том, чтобы открыться для перспективы откровенного отказа, это противоречило всем инстинктам Алексиуса. Мейра и Раймир обильно подбадривали его, укрепляя эту решимость. Лёгкий скрип лестницы свёл на нет все его усилия, но и прорвал плотину, сдерживавшую поток сомнений и неуверенности, которые угрожали его утопить.
Алексиус вздёрнул подбородок.
- Явно нет. Я вижу, что неправильно понял ситуацию. Уверяю вас, я больше не буду вас беспокоить.
Он высоко держал голову, пока водоворот закручивался вокруг него, увлекая вниз, на дно. «Конечно, Анника не одна! Почему она должна была быть одна?! Мы даже не разговаривали последние несколько недель. Глупо было позволять Мейре убеждать меня, что надежда есть. Я был прав с самого начала. Всё это было только у меня в голове. Аннике НЕ интересно. Она никогда не интересовалась и никогда не будет. Глупо было поверить, что такое вообще возможно».
