Скрипнула оконная рама, затем раздался негромкий шлепок об пол, еле слышный. Спрыгнувший с подоконника был нечеловечески ловок.
За окном было темно. Ночь.
В квартире еще темнее, но влезший в окно в свете не нуждался.
Тот, к кому он пришел,– тоже.
– Я здесь,– раздалось из глубины квартиры.
Пришедший пересек комнату и вышел в коридор. Ему пришлось наклониться, чтобы не задеть притолоку.
Хозяин ждал в соседней комнате.
– Принес? – спросил он.
– Нет,– гость опустился на корточки. Теперь его глаза были на одном уровне с сидящим на диване хозяином.
– Почему?
– Это не та.
– Я решаю, та это или не та,– негромко произнес хозяин.
– Ты сам сказал: светловолосая девица, юная, не старше двадцати, а этой почти тридцать, и волосы крашеные.
– Ты уверен?
– Я видел тело. Близко.
– Насколько близко?
– Близко. Я принес тебе волосы.
– Мне не нужны волосы мертвой девушки,– недовольно произнес хозяин.– Мне нужен след.
– Это большой город,– проворчал тот, кто пришел.– Здесь каждый день умирает множество людишек.
– Юная девица со светлыми волосами,– сказал хозяин.– Разве таких много среди свежих мертвецов?
– Среди живых – больше,– тот, кто пришел, облизнул губы.
– Живых оставь мне,– отрезал хозяин.
– Я голоден,– напомнил гость.
– Я тоже,– холодно произнес хозяин.– Иди. И принеси то, что мне нужно. Ты будешь вознагражден.
Гость поднялся и бесшумно выскользнул из комнаты.
Хозяин посмотрел в запыленное окно. Там было темно – белые ночи наконец кончились. Хозяин не любил белые ночи. Особенно те, которые приходились на солнцеворот.
Глава первая
О том, как Катю предали партизаны
Как-то утром один шотландский тролль спустился к озеру – поискать утопленника на завтрак. Но вытянул вместо утопленника золотую рыбку.
– Отпусти меня, тролль,– просит рыбка.– Отпустишь меня – будут тебе три желания.
Поглядел тролль на рыбку: мелкая, да вдобавок еще металлическая. Только зубы портить… И выбросил ее обратно в озеро.
– Эй! – кричит из озера рыбка.– А три желания?
Тролль брюхо почесал, подумал.
– Ну,– говорит,– ты совсем обнаглела! Ладно, загадывай!
Катя почему-то ожидала, что экзаменаторов будет не меньше пяти человек, однако экзамен принимали всего двое: тетка средних лет с худым замученным лицом и какой-то чернявый парень – наверно, аспирант или вообще старшекурсник, который с ходу обозвал Катю «куколкой», непрерывно ей подмигивал, а принимая экзамен, только что ноги на стол не клал. Вступительный экзамен по истории России и СССР проходил в административном корпусе Педагогического университета имени А. И. Герцена, огромном, сумрачном старинном здании. В аудитории сидели, готовясь, человек пять, остальные психовали в коридоре.
Катя зашла, почти не нервничая, поздоровалась, назвала фамилию.
– Тебе сколько лет, куколка? – весело спросил чернявый, отмечая ее в списке.
– Семнадцать,– буркнула Катя.– Там же написано.
Собственная внешность (а Катя была изящной миниатюрной блондинкой) создавала девушке массу проблем.
Одно дело, когда тебе тридцать, а ты при этом маленькая, белая и пушистая, и совсем другое – в семнадцать выглядеть на пятнадцать…
«В следующий раз скажу „десять“,– подумала она.– Пусть удивляются, какая я умная для своих лет».
– Тяните билет, Малышева,– утомленно сказала тетка.
Катя вытянула, прочитала вопрос и опешила. «Партизанское движение в 1941 – 1945 гг.».
«Мы же этого не проходили!» – едва не вырвалось у нее, но в последний момент она сдержалась и молча пошла на свое место.
«Ну я и влипла, что за невезение!» – молча возмущалась она, рисуя бессмысленные закорючки на листе черновика. Как можно вообще включать в экзаменационные билеты вопросы, которых не было в учебнике? А если и были, то исключительно «почитать для общего ознакомления». Вот и почитали. Теперь Катя сидела и мучительно вспоминала все, что когда-либо в своей жизни слышала о партизанах. Выяснялось, что слышала немного. Жили в лесу. Нападали на тылы врага. Враги их ловили и вешали. Из конкретного – всё, пожалуй.
