Насовсем?
Собака лаяла
громко, заливисто, но совсем не так, как она лает на чужих. Словно
предупреждала хозяев и радовалась гостям. Валя накинула на плечи тёплую шаль,
пошла к калитке.
- Кто там? –
на ходу спросила она.
- Мама, это
мы, открой, - тихо ответила Марина.
- Доча! –
охнула Валя и поспешила к забору.
Распахнула
калитку, придержала, чтобы не скрипела, взяла у Марины спящего годовалого внука
Ванечку. Малыш спал крепко, не мешали ему ни собачий лай, ни то, что лежит на
руках.
- Ты время
видела? – прошептала Валя дочери. – Таскаешь ребёнка по темноте. Вы на чём
приехали?
- Я пешком
пришла.
Валя
недоверчиво прищурилась. Пешком? Пешком от дома, где живёт Марина с мужем, до
её двора не меньше часа топать. Дочь с зятем жили за речкой, на той стороне посёлка.
Напрямки бы недалеко, только ведь ещё надо до моста дойти.
У Марины и
Бориса дом был – не чета Валиной развалюшке. Большой, двухэтажный, крышу
красную издалека видно. Все соседи и родственники завидуют тому, как удачно
вышла замуж Валина дочь. Вот ведь двое
детей от одних родителей, а какие разные. Сын, Сенька, оболтус, ни украсть, ни
покараулить. Только и делает, что приключений себе на одно место находит. И
дочка, Марина, умница и красавица. В отличие от Сеньки Марина всегда была
послушной, спокойной и ответственной девочкой. Чужого внимания не любила, в
школе предпочитала отсиживаться в уголке. Звёзд с неба не хватала, но училась
без троек. Когда пришла пора получить профессию, приехал в их посёлок Борис. Закрутился
у них роман, не до учёбы стало Марине.
- Что
случилось-то? – спросила Валя. – Боря где?
- Пойдём в
дом, я расскажу, - ответила Марина и первой торопливо пошла по дорожке.
Малыша
устроили спать на диване, обложили подушками, чтобы не упал.
- Где Сеня?
– спросила Марина.
- Да кто же
его знает? – Валя развела руками. – Гуляет где-то твой братец. Скорее бы уже
восемнадцать, чтобы в армию забрали.
- Он хочет?
- Он не
хочет, только кто его спрашивает. Недавно, представляешь, сказал, мол, знает
выход, чтобы от службы откупиться. Ещё чего выдумал! Да я сама приплачу, чтобы
его забрали, охламона. Ну, ты-то зачем пришла? Говори уже, не тяни время.
Поссорились?
- Да. Мама…
Я к Борису больше не вернусь. У тебя останусь.
Валя охнула
и приложила ладонь к губам. Внимательно посмотрела на дочь.
Выглядела Марина
плохо: под глазами синяки, будто не спала ночью. Веки опухли, нос тоже – сразу
видно, что ревела. На голове не пойми чего: нечесаные волосы собраны в кривой
хвост на затылке, затянуты какой-то старой, непонятного цвета, резинкой.
- Что
случилось?
- Не могу я
с ним больше, мама, замучил он меня. И придирается, и придирается, никогда
доволен не бывает. Обед приготовила: то остро, то пресно, то жирное, то
постное. Уборку сделала – всё не так, пыль проверяет, представляешь? Ванечка
ночью не спит, зубы режутся – опять я виновата. Должна была заранее в другую
половину дома уйти с ребёнком и мужу не мешать спать. Должна позаботиться,
чтобы он полноценно отдыхал. Всё я ему должна! А мне кто? Мне никто ничего не
должен!
- Ладно,
ладно, успокойся, - остановила Валя дочь. – Поругались – помиритесь, с кем не бывает. Борис тебя жизни
учит, он постарше, поумнее…
- Какой
жизни, мама? Как картошку варить? Ты знаешь, что у нас тарелки в сушке стоят,
как солдаты на плацу, по росту? И не дай мне Бог их неправильно поставить, Боря
будет час жужжать, как осенняя муха.
- Марина! Ты
к ерунде не придирайся! – рассердилась Валя. – Я тебя чему учила? Ругает –
помолчи, не убудет с тебя. Он поворчит, поворчит, и успокоится.
Марина вдруг
всхлипнула, закрыла лицо ладонями:
- Нет,
мамочка, не успокоится, - сквозь слёзы сказала она. – Он потом ещё больше злится.
Сам себя заводит, придумывает, будто я с его мнением не считаюсь. А потом… Вот,
смотри!
