Глава 1. «Как много девушек хороших…»
Одесса, август 1936 – декабрь 1938 г.
– Ни-ко-гда, ни-ко-гда, ни-ко-гда… – безнадежно стучали колеса на рельсовых стыках.
Владимир лежал на верхней полке с закрытыми глазами. Но спать ему не хотелось. Ничего ему не хотелось. А то, что хотелось, было нельзя. Нельзя было выпрыгнуть из вагона и хоть пешком по шпалам, но вернуться назад в Одессу.
А больше ему не хотелось ничего. Даже жить… Сердце сдавило такой тягучей тоскливой болью, что впору было завыть во весь голос!
Он сам был во всем виноват.
И ведь мог бы остаться в авиашколе летчиком-инструктором, если бы захотел.
Витьку Попова, между прочим, оставили инструктором, так он ходил, всем надоедая, ныл и сетовал на свою несчастную судьбу. Ведь мог же с ним поменяться местами! Но не стал! Постеснялся. Подумал – не так поймут.
Дальний Восток… «На границе тучи ходят хмуро…» Ему даже завидовали. Другой бы радовался такому распределению, а он…
Эх, да, что тут говорить! Он до последнего дня так и не решился признаться девушке в любви. Бесстрашный сталинский сокол! А теперь вот лежит на полке и скулит!.. Потому что никогда больше ее уже не увидит! Никогда!.. Никогда…
В конце августа тридцать шестого года Владимир Пономарев был зачислен в восьмую Одесскую военную школу пилотов по спецнабору.
Сначала, как и положено, был курс молодого бойца. Строевая, огневая, тактическая, физическая и политическая подготовка, общеобразовательные предметы – математика, физика, русский язык в объеме средней школы. К концу года все зачеты были сданы, вчерашние гражданские ребята приняли присягу и стали полноправными курсантами.
В декабре из спецроты была сформирована учебная эскадрилья для обучения на У-2. Правда, полеты начались только в апреле. Зимой в Одессе всегда плохая погода – дожди, туманы, слякоть. Поэтому всю зиму Владимир с товарищами просидел в классах. Они изучали матчасть, мотор и авиаприборы. Одновременно учили теорию полета, самолетовождение, теорию воздушной стрельбы. Зубрили «Курс учебно-летной подготовки школ ВВС РККА» и «Наставление по производству полетов». И только когда земля просохла, наконец-то, приступили к делу.
Полеты курсантов Одесской авиашколы проходили на западном аэродроме, расположенном километрах в пяти от основного аэродрома Одессы.
Замерев в строю, Владимир пытался унять дрожь, волнами пробегающую по телу, то ли от утренней свежести, то ли от предвкушения полета.
Комэска оглядел курсантов и скомандовал:
– По самолетам!
Летчики-инструкторы и счастливчики, которым первым предстояло сейчас подняться в небо, полезли в кабины, а остальные легким бегом направились в сторону «квадрата» – места, отведенного на аэродроме для техников и свободных от полетов курсантов.
Инструктор пономаревской группы старший лейтенант Иосиф Хотелев сел впереди. Во второй кабине У-2 устроился курсант Дьяконов. Он был первый по списку. А остальные, снедаемые белой завистью, ждали своей очереди, сидя в «квадрате».
– За-апус-кай моторы! – прозвучала команда комэска.
– Выключено! – глядя на техника, стоящего возле винта, произнес Хотелев. – Зальем!
– Есть, зальем! – провернул винт техник.
– К запуску!
– Есть, к запуску!
– От винта!
– Есть, от винта! – техник сильно дернул лопасть, срывая компрессию, и отбежал в сторону. Винт крутанулся и, чихая сизым дымом, заработал мотор. Хотелев развел руки в стороны, приказывая убрать из-под колес колодки, и самолет плавно порулил к старту.
