– Пош-шел! – с чувством произнес я и хлопнул гнедого по лоснящемуся крупу. Конь обиженно заржал и, по привычке стартанув с места в карьер, помчался к виднеющимся вдалеке воротам.
Бросать такого красавца в лесу было жалко, поэтому возле первой же деревни я спешился, снял сбрую и седло, обмазал спину нервно фыркающего коня кабаньей кровью и отпустил на все четыре стороны. В качестве средства передвижения он был не нужен, а тащить его с собой просто так какой смысл? Корми его, пои, чисти… Его даже продать вдали от столицы проблематично. Нормальную цену за породистого скакуна с крестьян не возьмешь, а отдавать за бесценок значило вызвать подозрения. Пусть уж лучше гнедыш в таком виде прискачет к людям – взбудораженный, с вытаращенными глазами, весь в крови. Когда люди герцога всерьез возьмутся за поиски «графа эль Нойра», о котором им, само собой, доложит стражник на городских воротах, они всю страну перевернут, каждую пядь земли перекопают. И, разумеется, найдут те немногочисленные следы, которые я оставил.
А у меня амулет иллюзий сдох. Одежду я, правда, сменил и от чужого оружия избавился, но зачем имперским ищейкам давать повод что-то заподозрить? Помер графенок и помер. Ну а то, что тела не нашли, – бывает. Разбойники на дорогах все еще пошаливают, а дикому зверью все равно кого жрать, простолюдина или целого графа.
Проследив с холма, как коняга летит к деревне, я кивнул дожидающемуся в сторонке Ворчуну:
– Ну что, поехали?
Зверь, который за три прошедших года из лопоухого щенка превратился в могучего, желтоглазого и смертельно опасного хищника, оскалился. Он проворно вырыл яму под ближайшим кустом, закопал туда конскую сбрую. И спустя пару минут мы уже во весь опор мчались прочь, с каждым мгновением оставляя безымянную деревню все дальше.
Признаться, поначалу я собирался направить стопы на север, где народу поменьше и где уже вовсю строились верфи для имперских воздушных судов. Хотелось не просто затеряться в снегах, но и своими глазами взглянуть, что получилось из ненароком поданной его величеству идеи. Однако по здравом размышлении я понял, что это плохая мысль: пока идет строительство, там будет крутиться масса наблюдателей, проверяющих, всевозможных инспекторов и магов, которые могли знать бывшую тень императора в лицо. Да и сам Карриан наверняка туда наведается, так что светиться лишний раз было неразумно.
Конечно, оставался вариант затихариться где-нибудь в горах на пару с Ворчуном. Или же податься в его прежнюю стаю. Но при одной только мысли о спокойной жизни магическая печать начинала яростно жечь. И неудивительно, я же поклялся служить империи, и я должен служить. Где угодно, как угодно…
Но куда податься? В солдаты? В наемники? В разведчики?
Каменщика, лесоруба или плотника из меня точно не получится. Конфликт с ашеярами империя вроде решила. На западе и востоке соседи оказались на редкость смирными, поэтому в ближайшие годы войны там не предвиделось. Оставался только юг.
И вот тогда-то я неожиданно вспомнил, что некоторое время назад интересовался крепостью Ойт.
Ворчун на мое предложение только фыркнул – ему было все равно, где охотиться. А на намек, что в тех краях гораздо теплее, чем в Искристых горах, брат буркнул что-то вроде «несущественно» и «не важно». Теперь я был его стаей и вожаком, которого он добровольно выбрал. Поэтому вместо севера мы двинулись на юго-запад империи. В самую что ни на есть медвежью дыру. А точнее, в одну маленькую, пограничную, забытую всеми богами провинцию, куда уже много лет не совали нос столичные ищейки.
