В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил В чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца – Таиах
И покрывало Монны Лизы.
Максимилиан Волошин. «Она»
– Ну что, погадаем? – хитро подмигнула Вика.
– А стоит? – Лена устало зевнула, мечтая о горячей ванне, стакане холодного апельсинового сока, а затем – о мягкой постельке и теплом пледе. – Что я нового о себе узнаю? Очередной богатенький жених на горизонте появится?
– Нельзя быть такой пессимисткой, – назидательно сообщила Вика и поморщилась, раскладывая на столе колоду карт. – Что ж у них телик так орет-то?
Привычная к громким звукам, доносившимся из детской, Лена равнодушно пожала плечами:
– Они только сегодня утром от бабушки с дедом вернулись. А там, сама знаешь, им позволяют почти все. Сегодня перебесятся, завтра успокоятся. Должны, по крайней мере. И что там у тебя за расклад?
На старом кухонном столе из дерева, накрытом потертой цветастой клеенкой, потрескавшейся от времени по углам, веером раскинулись обычные игральные карты, какие в любом ларьке купить можно. Вика утверждала, что прекрасно умеет по ним читать, мол, кровь бабки-ведьмы сказывается. Для Лены все это было китайской грамотой.
– «Дорога дальняя, казенный дом1», – дурачась, пропела Вика. – Да не трусь ты. Поездка, причем с детьми, мужик какой-то, вроде немолодой, но и нестарый. Ну и деньги, деньги вокруг.
– Угу, полно денег, и я среди них, – насмешливо согласилась Лена. – Цены тебе, дорогая гадалка, нет. Мужик-то какой? Темный? Светлый? Или, не дай бог, рыжий?
– Брюнет. Про цвет глаз не спрашивай.
– Ну, хоть на том спасибо. Буду у всех встречных брюнетов размер состояния узнавать.
– Фома ты неверующая, Ленка, – надулась Вика. – Мое прошлое гадание сбылось, вообще-то.
– Это когда я вместо Ниццы попала на болото?
– Я тебе Ниццу и не обещала. Сказала – водоем.
– Ага, болото – идеальный водоем. То-то я в нем несколько часов плавала, вылезти никак не могла.
Из детской послышались негодующие крики. Лена нехотя встала со стула и решительно направилась разбираться с двойняшками. «Не смей их наказывать! Они еще маленькие!», – раз за разом твердила мама Лены, потакая во всем мелким наглым бандитам. Шесть лет – не особо и маленькие, мозги в голове уже есть, считала Лена, упорно оставляя провинившихся детей без сладкого или аттракционов.
Бой подушками был в самом разгаре. Остались забытыми Том и Джерри, снова и снова гонявшиеся друг за другом на экране телевизора, вся энергия выплескивалась в несчастные постельные принадлежности. На полу валялись десятки крупных и мелких перьев.
– Лишу конфет на два дня, – безжалостно сообщила Лена, приглушая надоевший мультфильм.
Подушки разом зависли в воздухе, а затем хлопнулись вниз, на перья.
– Ну, мама, – заканючили хором неугомонные брат с сестрой.
– Подметите, уберите за собой. Через час я проверю, – Лена вышла из комнаты, заглянула в кухню – Вика сбежала, оставив на столе карты.
Пиковый король смотрел на Лену задумчиво и строго, как будто говорил: «А стоит ли вообще верить этим гаданиям?»
– Не стоит, – согласно вздохнула она, собирая карты в колоду. – Богатый жених, угу. Аж три раза.
В свои двадцать семь в сказки Лена не верила: жизнь научила ко всему относиться скептически. Сказанное подругой забылось уже через полчаса, когда Лена, налив стакан такого желанного апельсинового сока и закрывшись в кухне, стала решать, где же взять деньги на подготовку к школе. Собрать обоих детей в первый класс – квест еще тот. Что называется: «Как потратить поменьше, а купить побольше». Через два месяца двойняшкам исполнялось семь лет. Через три – первое сентября. Надо и день рождения, пусть не особо дорогой, устроить, и для школы деньги найти.
