Вадим
— Доехал? — вместо «здравствуй» прозвучал суровый голос в трубке
телефона.
— Почти, — не скрывая недовольства.
— Ты у местных спроси дорогу до дома. Сам не найдешь, время зря
потратишь, улицы не пойми как переплетаются.
— Понял вас, Вячеслав Игоревич.
Со ссылкой в Краснодар я смирился, сам сел за руль и отправился
на юг. Когда дед в наказание за праздный образ жизни решил сделать
меня комбайнером, в душе посмеялся. Где я – и где черная, грязная,
пыльная работа? Я согласен был сменить обстановку, потому что с
каждым днем зверел все больше и не мог понять, что со мной
происходит. Творил дичь, бухал. За некоторые поступки реально
стыдно.
Я согласен был помедитировать под южным палящим солнцем,
съездить к морю. Не сомневался, что друг деда эту сумасбродную идею
– бросить меня в какие-то сраные дали – не поддержит. Позволит
отдохнуть у него, позагорать, расслабиться. Кто же знал, что
мои представления будут сильно разниться с действительностью.
Отдохнуть он мне позволил у берега моря… неделю. А потом неожиданно
вручил ключ от какой-то лачуги, назвал адрес станицы, в которой я в
ближайшее время должен прозябать, и проводил меня за ворота своего
особняка. Благословил на пахоту родной земли! И не
повернешь назад.
Проглотил. Смирился. В последнее время от жизни ничего хорошего
ждать не приходилось. Машина тряслась на проселочных ухабах. Злило,
что насилую дорогую тачку, а если она встанет – дед ремонт не
оплатит.
Дорога напоминала полигон, на котором проводились учения с
применением взрывных средств и бомб разных мощностей. Чтобы
преодолеть эту местность, нужен был военный внедорожник.
Конкуренцию ему могли составить лишь танк и трактор!
Доехал до станицы, где худо-бедно была какая-то дорога. Местами
даже ровный асфальт. С виду обычное село, есть дома побогаче, редко
встречаются казачьи постройки, которые не пожалело время. В таких
условиях жить невозможно, но судить не берусь, может, у людей денег
нет. Надеюсь, у Плещева припасено для меня что-то поприличнее этих
халуп.
На улице стояла страшная жара. Спасал кондиционер в машине.
Людей в станице не было видно, будто все попрятались от жары, боясь
получить тепловой удар, или станица вымерла, во что слабо верилось.
И у кого мне здесь адрес спрашивать? У гусей и кур?
Сделал два круга по селу, не нашел ни одного магазина. То, о чем
и говорил Вячеслав Игоревич, смысла плутать нет. Нужно стучаться и
спрашивать адрес. Остановился возле небольшого ухоженного домика,
приспустил стекло. Взгляд падал на клумбы с розами, которые
расположились по обе стороны от ворот. У стены под тенью большой
раскидистой березы стояла скамейка, выкрашенная в зеленый цвет. Со
двора вроде послышались голоса. Может, это гуси гогочут? В любом
случае решил постучаться.
«Это просто… ахтунг!» — подумал я, когда ботинок утонул в свежей
коровьей лепешке. Вот тебе и цветочки у дома, и березка!!!
Вышел из машины, называется, чтобы спросить адрес. В этом
захолустье на каждом шагу тебя ждет мина. Вляпался! Эксклюзивная
пара обуви из кожи ската после такой подставы отправится на свалку.
За те деньги, которые я отдал за туфли, можно купить эту деревню
вместе с жителями. Сюда только в резиновых сапогах стоило
приезжать. Все, что я думал про местный колорит, слетело с
языка. Смачно выругался, пытаясь оттереть обувь о траву. Вонь
стояла такая, что глаза резало. И как теперь в машину садиться? Ее
же потом ни одна химчистка не очистит, вонь не выветрится!
Продолжая вспоминать недобрым словом скотину, которая обгадила
дорогу и близлежащую территорию, продолжал яростно счищать с туфель
навоз. Спрашивается, зачем? Не знаю! Я ведь это дерьмо в тачку не
понесу, но с туфлями расставаться было жалко. В ближайшее время
такие покупки позволить себе не смогу. Нужно искать другую пару, но
я не помню, в какую именно сумку пихнул обувь.
