ПРЕДИСЛОВИЕ
Владимир Буев появился в литературных салонах Москвы несколько лет назад – посещал презентации, творческие вечера, круглые столы. Он работает в сфере предпринимательства и финансов, поэзией ранее не интересовался, но внезапно, слушая стихи современных поэтов, ощутил в себе потребность откликаться на их произведения собственными стихами.
Сам он называет свои тексты пародиями, но это скорее рефлексия на чужие стихи. И она вполне оправдана. Топливо, которое приводит в движение механизм создания нового стихотворения, есть ни что иное, как поэтическая энергия. И Владимир Буев, являясь своего рода творческим индикатором, своими откликами на отдельного автора безошибочно указывает – в этом источнике она есть.
Современное литературное сообщество сегодня испытывает большой кризис – авторы лишены читательского внимания, рецензий на свои книги, критических и литературоведческих замечаний. И потому такие активные читатели, как Владимир Буев, сегодня на вес золота. За несколько лет пристального внимания к современной поэзии Владимир Буев опубликовал свои подборки в «Литературной газете», «Литературной России», газете «Истоки», журналах «Вторник», «ЛитеRRа Nova», «Камертон», на электронных порталах «Articulationproject.net» и «Textura.club», в альманахах «Vita» и «Ликбез». А откликов на любимых поэтов хватило на полноценный сборник. Эта книга – своего рода эксперимент, новая форма рефлексии нелитературного человека на литературное произведение.
ГАННА ШЕВЧЕНКО
*
Мне в детстве было многое дано:
тетрадь, фломастер, твердая подушка,
большая спальня, низкое окно,
донецкий воздух, угольная стружка.
Когда на подоконнике сидишь,
то терриконы сказочней и ближе.
Мне нравилась базальтовая тишь
и мертвый флюгер на соседней крыше.
А за полночь, сквозь шорох ковыля,
сквозь марево компрессорного воя,
подслушивать, как вертится Земля,
вращая шестеренками забоя.
ВЛАДИМИР БУЕВ
*
Я необычной девочкой росла:
укладываясь к ночи средь подушек,
я втихаря с собой всегда брала
все типы угля в качестве игрушек.
Тетрадь, фломастер – как у всех детей,
но антрацит и кокс милей зверушек.
Во снах про террикон мне пел Орфей,
под утро пробуждалась я средь стружек.
Глаза открою – и к окну бегом
(не к зеркалу и даже не умыться!)
Шахтёрский с детства жил во мне геном.
…Мне и теперь компрессор ночью снится.
ГАННА ШЕВЧЕНКО
*
Москву от верха и до низа
набил рекламой Дед Мороз,
и кажется, что мир пронизан
жужжанием волшебных ос.
На площадях торговых полок
игрушки выстроились в ряд.
О, рощи пластиковых елок!
О, стаи плюшевых зверят!
Мы знаем, знаем, счастье рядом,
всяк к поздравлениям готов,
неси, Мороз, в мешке нарядном
здоровье, деньги и любовь!
Гирляндою электроемкой
прибрав квартиру до небес,
мы будем снова пить под елкой
и, словно дети, ждать чудес.
ВЛАДИМИР БУЕВ
*
Зима в Москве, но не крестьянин
тут торжествует – быть беде!
Был Дед Мороз то ль филигранен,
то ль совершенно обалдел.
Что приволок с собой из дали
под новый год нам Дед Мороз?
Таких ли мы подарков ждали,
Как рои диких страшных ос?
Они жужжат, Москву пронзая.
Заполонили всё подряд:
И пластик ёлок облепляя,
и стаи плюшевых зверят.
Мешок уж пуст. А где же бабки?
А где любовь? Здоровье где?
Все – врассыпную без оглядки:
кусают осы. Быть беде!
Да Дед Мороз ли это, люди?
Иль засланный извне шпион?
Мы все так грезили о чуде,
а город тучей жал спалён!
Здоровья нет – теперь лечиться
(яд впрыснут в человечью кровь),
С остатком денег распроститься
и веру потерять в любовь.
Не Дед Мороз, а Клаус Санта!
Не избежит и он потерь:
электроёмкою гирляндой
огреем, если стукнет в дверь.
ГАННА ШЕВЧЕНКО
*
Темнота уже близка,
звёзд за ободом несметно —
ночь в стакане молока
наступает незаметно,
а вверху под потолком
свет струится бледнолицый —
