Железная змея поезда скользила меж холмов и скал, стремясь на юг. Бархатный сезон заканчивался, и вагоны оказались полупустыми. По утрам всё отчётливее ощущалось дыхание осени. Лиственные деревья тонули в золоте и багрянце. Самое время подумать о прошлом и переосмыслить некоторые свои поступки.
Ехать на юг Империи, разбираться с чужими проблемами Дэймосу не хотелось. Как, впрочем, и оставаться в Кондоме, где всё туже затягивалась удавка из подозрений и недоверия. Сколько бы он ни извивался ужом на сковороде, сколько бы ни шёл на уступки и сделки с собственной совестью, для местных он был и будет опасной переменной в уравнении, от которой стоит как можно скорее избавиться, но прежде выжать все соки.
В купе постучали и, не дожидаясь ответа, дверь распахнули.
Николас Фиар, перспективный магистр и хирург, гордость Кондомовской Академии, а также потенциальный агент Магистрата, несмотря на все свои достижения, в бытовом плане несколько туповат. Выходец из бедной рыбацкой деревеньки, мальчишка отчаянно стремился пробиться наверх, а пределом его мечтаний был титул. Даже немного жаль, что в Кондоме их давно упразднили. Он не способен заметить манипуляцию, иначе не радовался бы неожиданным благостям, что пролились за него в последние пару месяцев. Дэймос заметил потенциал и решил, что такой человек в должниках ему нужнее.
Не изменяя себе, мальчишка вырядился в неуместно дорогой костюм, напомадил волосы и держался с нарочитой светскостью. Внешний вид портила светлая поросль под носом, что он пытался выдать за усы, которая топорщилась в разные стороны, несмотря на все ухищрения с укладкой.
– Отобедаете с нами, простыми смертными, в ресторане? – весело поинтересовался Фиар.
– Отчего бы не отобедать.
Серое платье второй попутчицы мелькнуло в конце коридора.
– Лисара уже пообедала, – заметив его внимание, пояснил Фиар.
Невелика потеря. Более посредственной, серой и скучной особы Дэймосу встречать не приходилось, он даже имя её ни как запомнить не мог. Возможно, виной всему болезненная робость или, наоборот, раздутая гордость, но девушка их общества всячески избегала. Во время первого дня пути Дэймос из вежливости попытался завести с ней беседу, но ничего интереснее односложных ответов и вечно повёрнутой в сторону головы добиться не сумел.
Они прошли в вагон-ресторан. Народа было немного, занято всего два столика.
С пожилым врачом в круглых очках они познакомились в первый же вечер. Фиар раздулся от гордости, ведь за прошедшее лето значительно расширил своё влияние в клинике и продвинулся по службе. Когда всем надоело слушать его самовосхваляющие речи, Дэймос смог обсудить новости, а после не единожды видел старого доктора в компании сестры Фиара.
Отдельно, занимая всё купе, ехали три девицы. Одеты прилично, но манеры, взгляды и речи выдавали в них дам весьма фривольного поведения. Оттого забавно было наблюдать, как быстро с ними подружилась сестра Фиара.
Заметив вошедших, девушки принялись шептаться и бросать в их сторону заинтересованные взгляды. Доктор поднялся и пригласил мужчин за свой столик. Фиар неожиданно быстро окосел от пары бокалов коньяка и, извинившись, ушёл к себе в купе.
– Ох уж эти молодые магистры, – покачал головой доктор Морис. – Силы в них всё больше, а разума меньше.
– Сила пьянит, а они, не успев привыкнуть к ней, захлёбываются в мнимом могуществе, – внимательнее приглядываясь к своему бокалу, ответил Дэймос.
Заметив это, Морис рассмеялся.
– Ну что вы, я не посмел бы опоить вас, – добродушно улыбался он.
Низкорослый и пухлый, Морис производил впечатление добряка. Пациенты любили его низкий голос, мягкие пальцы и способность к каждому найти подход. Даже ипохондрики выходили из его кабинета довольные, уверенные, что их наконец услышали. Зная, какие подработки обеспечивают доктору столь высокий статус и свободу в набожной Империи, Дэймос поостерёгся бы принимать рецепты из его рук.
