Тем днем в келью мастера механики пришел лично магистр Амадо. Главу ордена святого Бенефиция следовало встретить стоя, но Матео уже давно не был в состоянии держаться на ногах без посторонней помощи. Да и сам Амадо жестом приказал оставить формальности и лежать в постели. Они были знакомы уже три десятка лет, и свой путь в ордене Матео начинал учеником будущего магистра.
– Братья-алхимики говорят, что приготовления завершены. Мы можем провести ритуал. Осталось только подтвердить твое участие. Ты готов?
Матео с заметным усилием кивнул. Говорить ему было трудно. Магистр с горечью оглядел ученика, который в своем время стал самым молодым мастером-механиком за всю вековую историю ордена.
Годы долгой работы с опасными материалами разрушительно отразились на здоровье механика. Он с трудом контролировал левую сторону тела и последние месяцы все хуже слушалась правая рука. На коже вокруг глаз виднелись незаживающие язвы. И каждые несколько минут Матео морщился от очередного приступа боли.
– Значит, этой ночью все решится. Я пришлю братьев, чтобы они подготовили тебя к ритуалу. Каков бы ни был исход, сегодня мучения закончатся.
Матео попытался улыбнуться, но мышцы лица плохо слушались. Получилась лишь уродливая гримаса. Магистр вышел из кельи и притворил за собой дверь. Отправил секретаря в западной крыло монастыря к алхимикам с приказом начать первые этапы ритуала.
***
Алхимики настояли, что объект, как они между собой называли Матео, оставался с ясным сознанием. Обычно ближе к закату, когда боль становилась невыносимой, механик получал порцию вина с добавленной вытяжкой из пятилистного красноцвета. Это позволяло на несколько часов остановить болезненные спазмы, но затуманивало разум.
Оттого время до вечера тянулось особенно долго. Уснуть не получилось. Оставалось только неподвижно лежать, смотреть в низкий потолок кельи и ожидать наступления темноты. Время от времени сжимал правый кулак, чтобы убедиться, что пальцы еще слушаются. Именно ловкие пальцы и острый ум позволили ему за несколько лет вознестись на вершину орденской иерархии.
Еще в молодости Матео произвел настоящую революцию в проектировании механических созданий. Механик интуитивно находил лучшее сочетание прочности, скорости и подвижности. И вышедшие из-под его руки солдаты, которых приводили в движение шестерни, пружины и поршни, остановили нападения кочевых племен из степей Цвайдарга.
Но служба в орденских мастерских медленно убивала Матео. Источником силы для механизмов являлся редкий минерал – веркштейн. Слишком долгая работа с загрязненным векрштейном в конечном счете губительно сказывалась на здоровье. И лучший механик ордена, который каждый день находился рядом с минералом, закончил свой путь здесь, наполовину парализованный.
За час до заката в келью вошли трое крупных братьев. Они осторожно переложили механика на носилки. Но для Матео это все равно обернулось волной боли. Его бережно пронесли через главное здание монастыря. Потом вынесли под открытое небо. Преодолели двор, добрались до стоявшего в отдалении здания для общих собраний ордена.
Со времен последнего визита Матео интерьер дома собраний заметно изменился. Стены оказались покрыты незнакомыми письменами и символами. А в центре главного зала был выложен постамент из крупных булыжников, плотно пригнанных друг к другу. Носилки опустили на пол и механика бережно перенесли на камень. Прямо в центр постамента.
– Здесь все и закончится.
Матео с усилием повернул голову на голос магистр Амадо. Постарался мужественно улыбнуться, но вновь безуспешно.
– Выглядит все не очень по-христиански, магистр.
– Уверяю тебя, никакого колдовства. Исключительно наука.
