Если дом заброшен, он быстро разрушается. Если никогда не был обитаем – крепнет.
В один из множества неразличимых дней в доме появились шестеро. Они очнулись одновременно в разных его точках: в одиночестве, с колотящимся сердцем, не помня, что случилось, сжимая в ладони плоскую вещицу причудливой формы.
Женщина лет тридцати подскочила на кресле, стоявшем в углу темной комнаты, где, кроме еще пары стульев и тяжелых картин на стенах, не было ничего. «Боже мой, какой странный сон! Какой реалистичный странный сон» – подумала она и дрожащей рукой отерла лоб.
Молодой человек помладше, с бледным лицом и искалеченной правой рукой, очнулся на кухне – просторной, но холодной и мрачной, как ледник. Он почувствовал это буквально, через ткань куртки, потому что лежал на полу. С трудом поднявшись, он огляделся, пробираемый неостановимой дрожью, и прошептал: «Ну, Френк, что же за зелье ты мне подсунул?»
В огромной гостиной, роскошной в незапамятные времена, на подоконнике, словно забытая кукла, проснулась белокурая девочка лет двенадцати. От резкого пробуждения она вздрогнула, не удержала равновесия и упала, прошипев от боли: «Вот черт! Что это?»
Похожий на нее, словно негатив, мальчик с непослушными вихрами темных волос ошарашенно сел на большом столе посреди квадратной комнаты, явно выполнявшей функцию столовой в те времена, когда было кому вкушать пищу в недрах дома. Он спрыгнул со странного ложа и огляделся.
Мужчине, который со стоном приподнялся на полу кладовки, едва освещаемой через открытую дверь, было около пятидесяти. Он обвел полки мутным взглядом и воскликнул: «Что ты задумал, Град, дьяволово отродье?»
В этот миг вспышка белого пламени осветила снаружи дом, а через пару секунд оглушительный гром расколол, казалось, крышу над головой. Когда он стих, из холла послышался слабый крик: «Помогите! Помогите же мне»
Там очнулся шестой жилец – старик, сухой, как богомол, с тонкими очками на горбатом носу. Он тоже лежал ничком на полу и, хотя палка осталась при нем, это была плохая опора для слабых конечностей.
Остальные жильцы, подстегиваемые страхом, поспешили на зов. Первой успела женщина. Ее сил вполне хватило, чтобы поднять эти живые мощи, и довести зло скрючившегося старика до стула.
– Где мы? – нестерпимо звонко спросила девочка, гневно сверкая глазами. – Что происходит?
– Мы умерли и попали в ад. А я так надеялся хотя бы там от тебя отдохнуть, – ухмыльнулся мальчик.
– Прекрати!
– Все вы замолчите, – пророкотал мужчина, щурясь от отзывавшегося в голове грома.
Две вспышки – одна за другой – вновь полыхнули снаружи, породив новый оглушительный удар. Девочка взвизгнула, зажав уши.
– Мы действительно умерли? – пробормотал молодой человек; на бледном лице веснушки казались каплями краски.
– А я рассчитывал на компанию побольше. И повеселее, – процедил мужчина.
– То есть, никто не помнит, как сюда попал? – спросил близнец-негатив.
– Возможно, кто-то усыпил нас и привез в это место? – предположила женщина.
– Зачем?
– Не знаю. У вас есть идеи получше?
Сноп белого света. Все замерли, ожидая разряда, и – хоть каждый понимал абсурдность такого поведения – чуть пригнулись, когда грохот прокатился над крышей. Вслед за тем ветер яростно проскакал по задребезжавшим стеклам, и сразу хлынул дождь.
