Пролог
Ночь…
Тихо завывает ветер, шелестя листьями над землей. Луна и звезды
освещают ночное кладбище. Надгробия выглядят ужасающе в сиянии
луны. Над кладбищем стоит оглушающая тишина, только где-то в лесу
ухает сова.
В небольшом домике на окраине кладбища сидел сторож. Это был
мужчина преклонного возраста. Старик, хромая на одну ногу, вышел на
улицу и обвел кладбище внимательным взглядом. Достав из кармана
куртки сигарету, сторож закурил. Пройдя немного вглубь кладбища, он
вдруг заметил приглушенное сияние между деревьями. Прищурившись,
сторож понял, что в старый склеп кто-то забрался.
- Малышня, - ворчал он, идя к склепу. – Даже сюда уже забралась.
Не сидится им дома.
Ворча и проклиная недоевшую малышню, старик дошел до склепа и,
посмотрев на него, содрогнулся всем телом. В эту отдаленную часть
кладбища никто не захаживал, поэтому и охранники возле старого
заброшенного склепа бывали редко. Сторож почувствовал себя очень
неуютно, смотря на двух горгулий, стоявших по бокам у входа. Вместо
глаз у них были кроваво-красные рубины. Складывалось ощущение, что
этими глазами-камнями они смотрели в самую душу. Старик,
пошатываясь на ослабевших ногах, подошел к железной, полукруглой
двери. В центре нее была высечена лилия, от которой шли красиво
изогнутые ветки с лепестками и бутонами. Дрожащей рукой, старик
открыл дверь и вошел внутрь.
Комната была пустой и пыльной. Повсюду висела паутина. Что
удивило старика, так это зажжённые факелы на стенах склепа.
Благодаря огню, он смог увидеть дыру в полу, которая вела глубоко
вниз под склеп. Спускаясь, сторож чувствовал, как страх ледяной
змеей охватывал его конечности, мешая идти дальше.
Спустившись, сторож удивился, обнаружив небольшой зал,
освещенный факелами и украшенный неизвестными гербами. В самом
отдалённом углу стояло несколько старинных чемоданов. Но больше
всего поразило охранника другое. В центре комнаты стоял большой
каменный гроб, на котором были изображены иероглифы и непонятные
рисунки людей. На крышке гроба был такой же рисунок лилии, как и на
двери. Старик, дрожа всем телом, подошел к гробу. От него исходила
невиданная ужасающая сила.
- А вот и закуска. – Раздался голос за спиной старика.
Вздрогнув, он обернулся и увидел странного незнакомца. Он был
полностью укутан в плащ, выглядевший как балахон, на руках темные
перчатки. Было трудно понять, кто скрывается под ним: мужчина или
женщина.
- Кто вы? – Дрожащим голосом спросил сторож, но ответа не
получил.
Пугающий незнакомец обошел старика и, подойдя к гробу, любовно
погладил каменную крышку, после чего с большим усилием сдвинул ее,
отчего так с грохотом упала на пол.
Во всем этом шуме, можно было услышать тихий восторженный вздох
облегчения. Протянув руку, незнакомец с нежностью погладил бледное
неживое лицо мужчины, заточенного в каменной клетке.
Старик открыл рот от удивления. В гробу лежал мужчина, судя по
одежде, он давно умер, но на теле не было даже намека на
разложение, только кожа посерела и покрылась морщинами. Тело
мужчины было скованно цепями, от которых с каким-то остервенением
стал избавляться странный незнакомец.
Когда тело мужчины было свободно, человек в плаще повернулся к
сторожу. Старик почувствовал на себе взгляд зверя, хищника,
готового броситься на жертву.
- Что вы хотите сделать? – Почти прошептал сторож, когда
незнакомец пошел к нему.
Старик, не успев моргнуть глазом, оказался перед гробом с
перерезанной шеей. Темно-алые капли крови залили лицо мертвеца.
Когда в старике не осталось ни капли, незнакомец брезгливо отбросил
ненужное больше тело в сторону и стал ждать пробуждения своего
господина.
Через несколько мгновений в комнате послышался хрип, а после
бледные руки ухватились за края гроба. Медленно поднявшись, мертвец
вылез из каменной клетки и встал на пол, на чуть дрожащих ногах.
Верный слуга приклонил колено и, согнув правую руку в локте, прижал
ее к сердцу. Перед ним стоял его господин. Мужчина лет сорока, его
волосы были светло-каштанового цвета с рыжим отливом.
Бледно-зеленые глаза лихорадочно осматривали небольшое помещение. У
него был высокий лоб, лицо покрывали морщины. К мужчине постепенно
приходили краски, присущие живым. Одет он был в черные кожаные
штаны, заправленные в высокие сапоги. Белоснежная рубашка с
широкими рукавами и оборочками почти сливалась с бледной кожей.
Бордовая жилетка завершала образ.
