Покинув свой крошечный кабинет и попрощавшись с несколькими
коллегами, Дебора поспешно направилась к лифту, на ходу расстегивая
манжеты на батнике и закатывая рукава до локтей. Городская жара не
способствовала работе в закрытых помещениях, особенно в тех, где
вентиляцию последний раз чистили во времена Великой депрессии,
отчего воздух становился затхлым и густым, как в каком-нибудь
склепе. Чтобы хоть немного скрасить работу в такой духоте, прийти в
офис стоило бы в легком платьице и летних сандалиях, но новый
начальник был непоколебим и не позволял носить ничего короче
классической юбки по колено, даже когда столбик термометра
показывал невообразимые цифры. Чуть легче переносить это
издевательство помогало лишь осознание того, что париться в душных
офисах приходится всем без исключения. Проведя ладонью по лбу,
чтобы стереть выступившие на нем капельки пота и убрать волосы,
Дебора вздохнула — не так она представляла свое будущее, будучи
девушкой.
С детства любившая читать и лелеющая мечту стать писателем, она
покинула родной дом в восемнадцать лет, отправившись навстречу
большому городу и новым возможностям. Юной и полной надежд, ей было
плевать на протесты родителей, полное отсутствие друзей и паршивые
должности, на которые приходилось соглашаться, чтобы оплатить
обшарпанную комнатку в старой многоэтажке. Возвращаясь домой поздно
ночью (часто пешком и пугливо оглядываясь по сторонам на особо
темных участках улицы, потому что денег на проезд просто-напросто
не было), Дебора писала, иногда засыпая прямо за столом. Стоя за
прилавком очередной забегаловки, она едва ли обращала внимание на
боль в спине от такого неудобного сна и грубоватых клиентов, потому
что мысленно погружалась в миры своих будущих бестселлеров. По
крайней мере, именно так она раньше думала о своих пока что
ненаписанных книгах.
Несмотря на общую одухотворенность, первые месяцы жизни в новом
городе были очень тяжелыми для Деборы, настолько, что порой
хотелось опустить руки и вернуться к родителям, которые наверняка
приняли бы свою дочь-авантюристку. Конечно, ей бы пришлось еще не
один год выслушивать нотации о том, что стоило найти приличную
работу и завести семью, а не бросаться навстречу сомнительным
предприятиям, но порой желание вернуться к более легкой жизни
оказывалось сильнее страха перед ними. Однако Дебора ругала себя за
такие мысли и, стиснув зубы и стараясь не обращать внимание на
хамоватого соседа, который настойчиво пытался добиться ее внимания,
продолжала писать и посылать свои истории во все журналы, которые
могла найти.
И вскоре ее настойчивость принесла свои плоды — добившись
нескольких публикаций в литературных журналах, которые печатали
истории молодых авторов, Дебора не помнила себя от счастья. Она
была уверена, что этими небольшими рассказами делает огромные шаги
к успеху, и вкладывала еще больше времени и сил в придумывание все
новых и новых сюжетов. Тогда ее не беспокоили постоянный недосып и
то, что временами ей было нечего есть, — мечты об искрометной
карьере писателя были куда важнее вкусного ужина и пары часов в
постели. Дебора, буквально одержимая своей идеей, проводила каждую
свободную минуту, сгорбившись над блокнотом, и отправляла заявки
уже не только в журналы, но и в издательства. Она была уверена, что
вскоре рукописи, которые были раскиданы в самых непредсказуемых
местах маленькой квартирки, превратятся в печатные издания,
аккуратно расставленные на полках магазинов.
Однако ее надеждам не суждено было сбыться, и к тридцати шести
годам она издала лишь две книги, ни одна из которых не произвела
должного впечатления на читателей. А если быть совсем честным, то
они не произвели абсолютно никакого впечатления. Скорее всего, ее
истории, спрятавшиеся за мягкой обложкой и напечатанные на дешевой
бумаге, относились к той категории книг, которые люди покупали от
безысходности. Да, рукописи действительно оказались напечатанными,
но большая часть экземпляров пылилась на полках книжных магазинов.
Лишь иногда какой-нибудь турист, желавший скоротать время перелета,
не глядя хватал один томик с броской обложкой и именем Дарлин Мэй,
выведенном вверху. Потом же такие случайные покупки часто
оказывались в мусорных баках — зачем тащить домой низкосортную
книжонку, единственным назначением которой было развеять скуку во
время долгого перелета.
