Вожу коготочком по лужице крови,
Я монстр, убивший сотню людей,
Я злобная тварь, пережившая горе,
Твоя я погибель, добей же скорей!
Назад не смотрю, ведь замру не в испуге,
Давно ничего не боюсь и не жду,
Меня превратили в монстра от скуки,
По вашим же страхам и крови иду...
Намного важнее с монстром не биться,
Внутри он сидит, и его нет страшней,
Важней поддержать и не дать оступиться.
Не дать превратиться в монстра важней.
-1-
- Такси!
Никто из прохожих, спешивших ранним утром по своим делам, даже
не обернулся на явно отчаянный окрик рыжеволосой девушки, которая
под моросящим октябрьским дождем пыталась вырваться из промозглого
плена улиц.
Эмма сегодня проспала и опоздала на автобус.
Бруклин набухал от дождя уже третий день. Пробки, которые раньше
были еще хоть как-то терпимы, превратились в настоящее испытание.
Те несчастные, кто работал на "острове", особо остро чувствовали
непогоду и каждый день с надеждой смотрели метеоканал.
Надежда подыхала, корчась в предсмертных судорогах.
Не отличавшаяся особым оптимизмом, Эмма окончательно помрачнела.
Это же был четверг!
А по четвергам в конторе в восемь утра совещание. Начальница -
мисс Линда Хамид отличалась особо извращённым умом, когда дело
доходило до пыток подчинённых.
Тем не менее, один из лучших дизайнеров Нью-Йорка могла себе это
позволить.
Мисс Хамид была светочем в жизни Эммы вот уже три года, но в то
же время работа в агентстве Линды была самым тяжким испытанием для
силы воли и гордости, которые талантливая, но бедная девушка без
связей могла себе позволить.
Жёлтая машина резко затормозила около обочины, где стояла Эмма,
уже почти промокшая до нитки. В невероятной спешке она забыла зонт
дома. Возвращаться за ним было недопустимой роскошью. Мисс Хамид не
допускала опозданий, и «легкий дождик» явно не был причиной для
них.
Эмма нервно посматривала на часы в телефоне. Оставалось 15
минут. Впереди едва виднелся бруклинский мост. Водитель такси,
пожилой мексиканец, устало потёр переносицу, когда в очередной раз
пришлось затормозить на красный сигнал светофора. Он кинул уставший
взгляд на свою пассажирку в зеркало заднего вида.
- Опаздываете?
Эмма скрыла нервный смешок и, подавив желание пуститься в
объяснения и ругань на судьбу, лишь кивнула и опустила глаза.
- Мой босс будет в ярости.
- Ну... Так ведь какая непогода! Каждый может опоздать.
- Каждый может.. - Эмма закусила губу, - а мне нельзя...
Кабину такси облетел тяжелый вздох. Всё существо девушки
приготовилось к плохому дню.
«Не первый и не последний», - горько подумала про себя Эмма.
Через двадцать восемь минут она выслушала от своего босса тираду
об ответственности, неприкрытые издёвки по поводу неопрятной
внешности и очередное напоминание, что одного таланта мало в
дизайнерском деле.
Не сводя глаз с ухоженного и моложавого лица сорокасемилетней
начальницы, Эмма читала в её глазах надменность и нетерпимость к
таким, как она.
Но мисс Хамид не раз получала большие контракты благодаря
скромной и молчаливой сотруднице, поэтому умела балансировать на
тонкой грани грубости и профессионализма. По этой же причине её
сотрудники редко самостоятельно увольнялись.
Линду всегда можно было ещё чуть-чуть потерпеть. И это
«чуть-чуть» могло растянуться на годы, пока не заканчивалось ЕЁ
терпение и выдержка не давала слабину.
Оказавшись в своей каморке, которая в агентстве Линды Хамид
гордо называлась рабочим местом специалиста, Эмма с облегчением
вздохнула. Правда, негромко...
Каждый тяжелый вздох, неосторожное слово или косой взгляд словно
по воздуху доносились до начальницы. Воздуху помогали несколько
ртов. Коллектив агентства включал в себя десяток рядовых
дизайнеров, четырёх ведущих специалистов и главного дизайнера с
помощником. Этим помощником и была Эмма — сирота родом из Кентукки,
которую жизнь занесла в Нью-Йорк.
