Ариана Гонсалес
Забиваюсь в угол. Сжимаюсь, подтянув
колени к подбородку, и обхватываю трясущимися руками ноги,
устремляя взгляд в одну точку.
— У меня нет другого выхода, —
говорю чуть слышно, едва шевеля губами. В пустоту. Сама с
собой.
В этой кристально чистой, как
какая-нибудь процедурная или операционная, белой комнате я
совершенно одна... практически обнажена... На мне только обычное,
самое дешёвое хлопковое бельё, потёртые кеды и больше ничего.
Непривычно.
Холодно. Страшно.
Ещё на входе в корабль громилы
заставили раздеться и не позволили одеться... В таком виде они
бросили меня здесь, будто бездушный товар, ожидающий своей очереди
для продажи.
Хотя почему «будто»?
— Молодой, свежий,
красивый...
Так, они и сказали, после того как
окатили моё тело похотливыми взглядами. Сальными, мерзкими...
вызывающими неконтролируемый приступ тошноты.
Даже сейчас, когда вспоминаю их
бандитские рожи и грязные улыбки вперемешку с улюлюканьями, у меня
скручивает желудок...
Безумно хочется смыть с себя их
пошлые взгляды и прикосновения, но пока такой возможности нет.
Комната представляет собой белоснежный куб с диваном ровно
посередине и одной дверью... на выход.
Мне дали время собраться с мыслями
перед встречей-интервью с руководителем агентства. Так сказать,
великодушно позволили настроиться и осознать своё незавидное
положение.
Но на самом деле вопрос о положении
очень спорный. Здесь, как посмотреть. Многие землянки мечтают
оказаться на моём месте, буквально спят и видят, как попадут в
эскорт такого масштаба!
Они думают, что благодаря работе
здесь сумеют залезть в постель к состоятельным инопланетникам...
впоследствии привяжут их к себе, женят и будут жить в своё
удовольствие долго и сча́стливо.
Ходят слухи, что мужчины Империи Аль
Хоббена очень любят своих женщин и берегут как самый хрупкий цветок
во Вселенной. У них очень большой демографический перевес, поэтому
к слабому полу относятся с уважением и обожанием. Как к Богиням.
Боготворят и превозносят.
Кто бы не мечтал о подобном?
Наверное, каждая нормальная девушка,
желающая устроить себе счастливую жизнь с любящим мужчиной
рядом.
Каждая, но не я.
Для меня это вынужденная мера. Самая
крайняя. Буквально последний шанс на спасение...
— И я сделаю это! Сделаю! — силюсь
сказать, однако вместо слов вырываются лишь хрипы. Горло сдавливает
болезненным спазмом, но я приказываю себе, — не плакать, Ариана
Гонсалес! Ты справишься!
Тело дрожит и одновременно цепенеет
от страха и неизвестности... Сумасшедший коктейль эмоций бушует
внутри меня. Такой, что буквально разрывает на части — на тысячи
мелких осколков. И тело, и душу.
Я себе уже не принадлежу. Я
полностью во власти этих кровожадных чувств! Мощных, беспощадных,
словно яд, распространяющихся по всему организму. Травящих и
постепенно убивающих...
Сердце колотится так, что, кажется,
сейчас пробьёт грудную клетку и выскочит в поисках спасения. Дышу
через раз, будто даже воздух, и тот здесь отравлен.
Состояние не поддаётся контролю.
Чувствую, что погибаю... что заживо
умираю, теряя себя настоящую.
После сегодняшнего вечера не будет
больше нежной девочки с ярко-розовыми волосами и милыми ямочками на
щёчках... Чистой, невинной... верящей, что в жизни всё-таки
существуют любовь, добро и справедливость. Где-то далеко, но они
есть.
— Кто же будет вместо меня? — с
трудом произношу безжизненным голосом. Пытаюсь говорить с собой
вслух, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую тишину, давящую на
виски.
— Не знаю... никто... — на выдохе
выпаливаю и чувствую, как по щеке, вопреки моему желанию, медленно
скользит одинокая слеза.
Зло смахиваю её с себя. Остервенело
тру щёку, раня нежную кожу.
— Я обещала себе не плакать! —
раздражаюсь.