* * *
Неподъёмную глыбу я стронул усердной молитвой,
И опять понеслись, наполняя пространство стихи,
Стали строчки ложиться в гармонии слога и рифмой,
Не вполне дар сложенья от суетной жизни затих.
В цикле мысли частично от времени сделались стары,
А читатель листнёт за минуту «Мгновений» листы,
«Зарисовки судьбы» – об огромном без длительных арий,
Наизнанку себя: обнажая мечтанья и стыд.
Неподъёмная глыба без мыслей – прижала ум, веки,
Но подспудно копился и опыт, и внутренний жар,
Мне звезда Рождества вдохновением песенным светит,
И в душе от мольбы заиграл поэтический марш.
* * *
С поэтическим маршем идти несравненно короче,
По просторам вселенной, до точки конечной любой,
На развилках не ждёшь и поход совершаешь не ночью,
И уже не ворчишь, а доволен и этой судьбой.
Все шаги совершаешь со смыслом и временем – в ногу,
И дырой не грозит не оконченных строф спотыкач,
Строки сами собою откуда-то двигаться могут,
И по технике тоже немало приходит удач.
Он совсем не такой, как обычные маршевы ритмы,
Кто-то музой зовёт, но узнаете лёгкостью строк,
И слова, как патроны, в обойме катренами сбиты,
Впрочем, я вам не гений и будь в моей критике строг.
* * *
На душе без трудов поселились ленивые кошки,
Сформулировал фразу на данный текущий момент,
И от прошлых вершин мне остались осколки и крошки,
Или быть так должно в череде переменчивых лент.
Может надо пройти и такие тупые этапы,
Чтобы яростней вспыхнул святой очищенья огонь,
Но пока ощущенье, что лазил лукавому в лапы,
И спасает щит веры – когда-то в дар взятая бронь.
Да молитва, как искра, средь чёрного ужаса светит,
С ней одною легко и на сердце средь бури покой,
Что Господь нас простит, мы хоть блудные, но Его дети,
И другим Его детям по духу я родственный, свой.
* * *
Хорошо, как коня, оседлать вновь потоки сознанья…
У меня лишь желанье держать восхищённо узду,
И за это дают – ранг поэта, высокое званье,
Вдохновенье и труд – но я в этом имею нужду.
Из чего же сознанье свои композиции строит,
Для меня основанье – Писанье, молитва и пост,
Бог Отец, Сын и Дух, все единые, истинно, трое,
Плюс труды и ученье дают поэтический рост.
Вдохновленные строки – как флаги победные реют,
В них добротны и смысл, и рифма, и слов материал…
Ну, так что же я образно, душу повесил на рею,
И конкретно в застое, прошедшую зиму проспал?
* * *
Миражи из глубин – выползают угрюмые танки,
Из под траков, конечно, в ошмётках летит чернозём,
И не бред же больной, и не глюки последствия пьянки,
Поразмыслить бы надо, я где заблудился и в чём?
Для чего возникают такие пустые картины,
Кто агрессор, кто враг, и вот эти мечтанья зачем?
Или боль за страну, за печальные наши былины,
И что сам я ослаб, и в текущее поприще нем.
Я ж за то чтобы плыли любые эскадры по морю,
И вернулись все живы в родной и приветливый порт,
Без меня в этом мире широкое гульбище горю,
Тьма желающих крови из чьих-нибудь рваных аорт.
* * *
Я же мирный, я вятский, войну обойти удостоен,
Но оглянешься: предки, в кого не укажешь – боец,
Видно так на Руси, коль ты с Русью, с рождения воин,
И навряд ли придёт этой цепи спокойный конец.
Хоть потеряно с виду для бойни моё поколенье,
Нам досталось похуже, тупой и безцельный застой,
Пустота позади, впереди же могила и тленье,
Из разводов, абортов, и пьянки губительный рой.
И сейчас рассуди где для нас исцелительно благо:
Смерть за други своя, или долларов «радостный» плен,
Под покровы каких становиться спасительных стягов,
А не резать себе, от слепого отчаянья, вен.
* * *
Нам всегда рубежи преподносят заветные даты,
И тогда налицо урожай, злободневный итог,
Нам ясней, что в душе натворили враги-супостаты,
И куда Он задвинут, за печку какую, наш Бог.
Ну, а если не будем следить за значением чисел,
