Мифы, сказания и предания издревле формировали национальную культуру наших предков. Легенды и былины легли в основу их менталитета, определили особенности мировосприятия и поведения.
Мифы сплачивали племена, живущие на белорусских землях, в народность. В древних сказаниях воплотился обобщенный опыт предшествующих поколений, а в сказочных героях и персонажах – моральные и нравственные принципы поведения.
Белорусская мифология сочетает в себе богатство языческих сказаний, свойственных многим славянским племенам, и фольклорных преданий, характерных лишь для наших регионов.
Языческая мифология складывалась за несколько столетий до Рождества Христова. Фольклорная – уже в эпоху после укоренения христианства на Беларуси. Она возникла на руинах языческих мифов и обрела национальную самобытность.
Языческие мифы пронизывали всю духовную культуру древних белорусов. Герои этих сказаний имели много схожих черт с мифическими персонажами соседних и родственных народов. Это объяснялось тем, что славянские мифы являлись фрагментом древнейшей индоевропейской культуры. После Великого переселения народов в V веке этот фрагмент, образно говоря, раздробился на множество осколков, каждый из которых развивался самостоятельно.
Славянским племенам, расселившимся на просторах от Эльбы до Днепра и от Ладоги до Дуная, долгое время была свойственна политическая децентрализация. Подобная же разноголосица царила и в мифологии. К примеру, если у древних эллинов высшим божеством от начала времен почитался Зевс, то у кривичей – Род, у дреговичей – Дый, у радимичей – Белобог.
К тому же, каждая новая эпоха вносила свои коррективы в языческий пантеон. Если в IX веке самым почитаемым у наших предков являлся бог солнца Ярила, то уже в следующем столетии им стал бог войны Перун. Его утвердил на роль высшего божества князь Владимир Красное Солнышко, подчинивший своей власти земли от Варяжского (Балтийского) до Понтийского (Черного) морей. Грозному богу войны и молнии Перуну поклонялась варяжская дружина Владимира.
Кроме того, одни и те же боги в древних племенах могли называться по-разному. Обитатели Поозерья богом Солнца почитали Коляду, в Посожье эту роль отводили Велесу, в Понемонье – Яриле, на Подвиньи – Суре, а в Поднепровье – Дажьбогу.
Спустя несколько столетий эти же божества приобретали иные, порой диаметрально противоположные, характеристики. Например, Перун, почитавшийся на севере Беларуси за бога войны, в Полесье стал богом смерти и замогильного царства. В восточных же землях этот же персонаж обрел новое имя – Кара.
Причина этих разительных изменений коренилась в том, что каждый вещун, хранитель древних знаний, мог на свой лад толковать поведение мифических героев, придавать им новое звучание, сочинять новые сюжетные линии. Помимо того, мифология непрерывно дополнялась преданиями, сочиненными жрецами многочисленных капищ-храмов.
Единственную попытку классифицировать этот разнородный сонм богов предпринял в 982 году киевский князь Владимир. По его приказу в Киеве недалеко от княжеского терема воздвигли пантеон языческих богов. В него вошли Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл, Макошь, Лада, Купала, Коляда и Переплут. Однако эта иерархия просуществовала лишь до принятия христианства в 988 году и не оказала существенного влияния на мифологию остальных земель Древней Руси. На белорусских землях он ничуть не потеснил влияния, например, бога огня Жыжаля или покровительницы беременных женщин Парадихи.
Тем не менее, память о языческом пантеоне Владимира, который гневно обличался в церковных посланиях, сохранилась лучше, нежели мифы, передававшиеся из уст в уста. В последующем эти предания изрядно трансформировались и даже получили новую трактовку.
