14 (1) марта 1904 года. 12:15. Санкт-Петербург. Большая Морская улица.
Кайзер Вильгельм в накинутой на плечи роскошной шубе, сопровождаемый адмиралом Тирпицем, в окружении адъютантов и секретарей, вышел на крыльцо германского посольства. С низкого неба сыпал мелкий суховатый снежок, укрывая тонкой простыней землю с чуть подтаявшими лужами. Бодрящая погодка… Вильгельму отчего-то подумалось, что в Берлине сейчас, наверное, все не так. Вместо снега – унылый дождь, делающий все вокруг серым и неприглядным… Кайзер подавил вздох, прогоняя так внезапно нахлынувшую меланхолию.
Вот-вот из-за изгиба Большой Морской улицы покажется царский кортеж. Все взгляды устремлены туда… Кайзер повернулся к Тирпицу, собираясь сказать, что русский царь немного запаздывает. И вдруг в той стороне, откуда ожидалось появление кортежа, грохнул взрыв такой страшной силы, что все непроизвольно пригнули головы. И тут же грянуло еще несколько взрывов… В небо взмыли стаи растревоженного воронья, а из-за угла особняка князя Львова поднялись клубы черного дыма. Через мгновение до Исаакиевской площади докатилась ударная волна. На верхних этажах посольства и в соседних домах с жалобным треньканьем вылетели стекла, а с карнизов крыш на тротуары посыпались сосульки. Закричали порезанные осколками стекла и ушибленные сосульками люди. Недалеко от посольства ледяная глыба, рухнувшая с крыши, разбила голову нарядной дамочке, пришедшей посмотреть на встречу двух монархов. Возле ее неподвижного тела жалобно визжала и скулила белая болонка. В мирный Петербург нагрянула смерть.
Вильгельм так и остался стоять с раскрытым ртом, растерянно глядя туда, где только что произошло что-то ужасное. Наконец, выйдя из ступора, адъютанты подхватили под руки императора, адмирала Тирпица и, прикрывая их своими телами, поволокли внутрь посольства – в комнаты, не имевшие выходящих на улицу окон. Вильгельм пытался вырываться, но молодые крепкие офицеры, отвечающие за его безопасность, были явно сильнее своего подопечного.
Участок Большой Морской у ресторана Кюба напоминал сцену из Апокалипсиса. По обеим сторонам улицы взрывом вынесло все стекла, кое-где вместе с рамами. От открытых саней, в которых ехал император со своим адъютантом, ничего не осталось. Террористы хорошо видели свою мишень и сумели взять верный прицел. Прямым попаданием бомбы, упавшей чуть ли не на колени императору, сидящих в санях разнесло в клочья. Еще несколько бомб разорвалось поблизости, и теперь в мостовой зияли уродливые закопчённые воронки. Воздух был наполнен криками раненых и предсмертным ржанием лошадей.
Полусотню терских казаков разбросало по сторонам. Часть станичников – тех, что были ближе всего к императору – погибла сразу же. Другие получили многочисленные ранения, ожоги и контузии. Также много жертв было и среди обывателей, стоявших на тротуаре или сидевших в ресторанной зале, куда хлестнули осколки выбитых взрывной волной толстых стекол. Десятилетия спустя мирные жители британских островов, умирая под бомбами и пулями отмороженных боевиков ИРА, даже и не будут догадываться, кто бросил в той войне первый камень…
Министру Иностранных дел Петру Николаевичу Дурново повезло. Его санки следовали в некотором отдалении от царских, кучер вовремя увидел падающие сверху предметы – и резко натянул вожжи, пытаясь развернуть сани поперек улицы. Этого у него не получилось, но в итоге вышло даже лучше, чем он хотел. От резкого разворота сани легли на бок поперек улицы, подставив взрывной волне и осколкам дно, сбитое из толстых дубовых досок. Так что сам Петр Николаевич, его секретарь и спасший их кучер были лишь выброшены на мостовую, контужены, и отделались легким испугом. Но о других участниках этой драмы этого сказать было нельзя. Включая и террористов: двоих из них взрывная волна буквально сдула с крыши ресторана, а еще двое получили сильнейшую контузию. Привыкшие начинять свои снаряды всякой дрянью, обычно изготовленной в домашних условиях, эсеровские боевики щедро нафаршировали бомбы полученным из британского посольства тротилом. На том и делали расчет коварные англичане, в своих инструкциях втрое занижая фугасное действие новой взрывчатки. Если бы бомбометание производилось как обычно – с тротуара и с расстояния пятнадцать-двадцать метров – то в живых не осталось бы ни одного бомбиста.
