Говорят, что ночь на Атлантике совсем не такая, как в Европе. Я пока что не замечал никаких отличий от ночи в родной Англии. Такое же небо над головой, такие же звезды на небе, возможно, воздух немного другой, с постоянным привкусом соли на губах и ветер в лицо более свежий, более резкий. Но это только помогает во время ночной вахты, не дает засыпать.
Это было мое первое плавание, тогда я еще был молодым лейтенантом, едва получившим назначение на должность командира канонерского отделения. Мы шли на фрегате «Трафальгар» прямым курсом в Англию, сопровождая грузовой корабль с грузом хлопка с Кубы. Фрегат представлял собой торжество судостроительной мысли той эпохи. Он был оснащен одновременно и парусами и, ставшим популярным в последнее время, паровым двигателем. Это совмещало инженерные достижения прошлого с новейшими идеями современности. Даже при полном штиле корабль мог продолжать движение на пару. К тому же он имел бронированную обшивку поверх обычной деревянной. «Трафальгар» мог развивать скорость в 13 узлов, что значительно превышало прежние показатели скорости. Фрегат был вооружен сорока новыми нарезными орудиями, которые были расположены по бортам. Он был гордостью и надеждой королевского флота.
Усталость просто валила меня с ног. Помнится, я еще тогда подумал: «Ничего, скоро зайдем в порт Гамильтон, на Бермудах, там отосплюсь», – и меня передернуло при мысли, что сейчас мы идем где-то в центре печально известного «треугольника смерти». Об этом месте ходили самые мрачные рассказы среди моряков, суеверных людей и простых обывателей. Тогда у всех на слуху еще была история о «Розали» – французском судне, найденным дрейфующим возле Нассау – столицы Багамских островов. На нем были подняты все паруса и вся необходимая оснастка, но отсутствовали все до единого члены команды, словно их никогда и не было на этом корабле. Странные штили, водовороты и неожиданные штормы – обо всем этом рассказывали подвыпившие моряки в портовых тавернах. Суеверия все это, поспешил я себя успокоить.
На горизонте виднелись кормовые фонари грузового судна. Однако, присмотревшись внимательнее, я вдруг понял, что это не фонари. Огни были прямо на воде и постепенно они разрастались в большие светлые пятна. Я уже начал подумывать, не поднять ли тревогу, но почему-то медлил, опасаясь подымать панику зря, как вдруг пятна пропали. Пропали внезапно и звезды на небе – их заволокло тучами, ветер задул сильнее, и вдалеке сверкнула первая молния. Начинался один из тех разрушительных штормов, что столь часты и столь внезапны в этих местах. В этот раз я не медлил и решительно побежал к рынде. В ночи тревожно загремел колокол.
На мостике появился наш капитан Джон Блэк. Бывалый моряк, за плечами у которого не одно кругосветное путешествие. Он был легендой среди моряков – дослужившийся до капитана из простого юнги, он получил свой чин по заслугам, а не за выслугу. В то время он был для меня примером для подражания, и я был горд служить под его началом. Быстро оценив ситуацию, он отстранил меня от штурвала и твердой рукой взялся за управление судном. Что ж, от меня тогда и вправду можно было мало чего ожидать. На юте были слышны свистки боцманской дудки, которой отдавались приказы поднятой по тревоге команде. В срочном порядке были спущены все паруса, благо судно могло идти и без них, а лишнее сопротивление ветру во время шторма только бы навредило.
