Стены больницы олицетворяли собой смесь отчаяния, холода и тоски. Анжела Монтойя находилась здесь уже два дня без передыха, как и ее мать Роза. Девушка не могла поверить в то, что находится у больничной койки, где лежал ее отец. Никто не знал о болезни, которая захватила Хавьера Монтойя, она вспыхнула внезапно, словно бомба замедленного действия.
– Нет, я не могу так! Почему они ничего не делают?! – Роза Монтойя была темпераментной и нетерпеливой. От этих черт характера устали даже ее коллеги врачи, которых она часто трясла, заставляя проверить состояние мужа повторно. В этот момент она встряхнула руками, и вышла из больничной палаты в поисках подмоги.
Анжела встала, собираясь пойти за ней, но ослабленная рука отца успела перехватить ее руку.
– Побудь со мной, доченька. Мне так мало времени отведено рядом с тобой. – Он закашлялся и прикрыл глаза, это маленькое движение и слова забрали слишком много сил Хавьера.
—– Папа, не говори так! Они вылечат тебя. – Анжела стерла слезы, текущие непрерывным потоком, и глубоко вздохнула, заставляя себя быть сильной.
– Сомневаюсь. Мое время уже вышло, пришло твое. Ты так молода, – он снова тяжело закашлялся, но через боль продолжал говорить, отчего его брови нахмурились. – Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Для счастья иногда нужно быть чуточку хитрее, только и всего.
Кашель непрерывным потоком стал прорезать воздух и пространство вокруг.
– Папа, папа! Кто-нибудь! – Крик Анжелы был до того сильным, что переходил на хрипоту. Она изо всех сил сжала руку отца, не желая отпускать его.
Вбежали врачи, и отодвинув Анжелу, стали проверять Хавьера Монтойя. Когда врач посмотрел на нее, она все поняла по лицу. Слез уже не осталось у молодой девушки, силы были на исходе, но оставалось важное дело – сказать обо всем матери.
Анжела вышла в коридор, ошарашенная произошедшим, и прислонившись к стене, стала медленно идти в неизвестном направлении. События последних дней глухо ударили по ней, и сейчас она почувствовала, что ей стало тяжело дышать. Поверить в то, что этот разговор с отцом был последний, было невозможно. Боль сжала ей сердце, а перед глазами всё поплыло.
Роза кричала на молодого интерна в регистратуре, умоляя помощи. “Хоть что-нибудь!”, подумала она. Но внезапно замолчала, проследив за его взглядом. Оглядев поникшую и безжизненную Анжелу, Роза мгновенно все поняла, но не могла признаться себе в этом.
Громкие всхлипы вырвались у нее из груди, подкосили ее, заставляя упасть на холодный пол. Анжела неуверенно подошла к ней и положила руку на плечо, сжимая его и молча надеясь, чтобы мама скорее успокоилась.
– Нет… нет…. нет….! – Всхлипывая, Роза закрыла лицо руками с красным маникюром. – Это.. это неправда!
Анжела опустилась на пол, прижимая мать к себе, и тихо шепча:
– Тише, тише. – Роза безутешно плакала, а Анжела гладила ее по волосам, желая хотя бы немного успокоить ее. И вдруг, впервые, она заметила седые пряди в волосах матери. Ее сковал страх. “Ведь я могу потерять и ее…”
Закрыв глаза, Анжела потрясла головой, словно прогоняя негативные мысли. Скорее почувствовав, чем увидев, что к ним подошла подруга и коллега матери, Анжела взглянула на нее:
– Роза, мне так жаль! – В ее голосе звучала скорбь, которая также отразилась на ее лице. – Мы сделали все что могли… но болезнь слишком быстро забрала его.
– Он был так молод! – Отец Анжелы был на пять лет старше сорокапятилетней Розы, но кто она такая, чтобы задавать порог молодости? Самой ей было всего около двадцати. Роза встала, опираясь на плечо дочери и обняла подругу, принимая ее соболезнования.
Вдвоем они отошли, оставляя Анжелу одну возле регистратуры. Смотря как они уходят, она сжала кулаки, а ее челюсть напряглась. “Возможно, если бы мы жили в более цивилизованном городе…. этого бы не случилось!”
